Собибор / Послесловие

Чтобы больше не возвращаться к этому вопросу, скажу, откуда возник навет, связывающий евреев с Ташкентом – “городом хлебным”. Правда, хлебным он был давным-давно, в Гражданскую войну, во время голода в стране, после нее и в 1940-е годы он таким уже не был, особенно когда туда направили огромный поток эвакуированных. Евреи в нем были заметны. В столицу Узбекистана эвакуировали оборонные научные институты, киностудии, театры, включая Государственный еврейский театр во главе с Михоэлсом. К тому же через Ташкент ехали польские евреи, направляясь в формировавшиеся в Средней Азии дивизии Армии Андерса.

Главный партийный журнал “Большевик” напечатал в январе 1943 года статью о советских героях войны, в которой привел статистику награждений русских, украинцев и белорусов. Евреи упомянуты не были. Тот же Пономаренко был назначен на пост начальника Центрального штаба партизанского движения – за все время его руководства штабом, несмотря на десятки представлений, ни один еврей не был удостоен звания Героя. В армии Героев получали. В конце войны Мирре Железновой, журналистке газеты “Эйникайт”, издававшейся ЕАК, по официальному запросу, подписанному Соломоном Михоэлсом, удалось получить из ГЛАВПУРа данные на 85 евреев, удостоенных высшей советской награды. Публикация этой цифры стала одним из главных предъявленных ей обвинений. В 1950 году судья Чепцов, приговоривший Железнову к смерти, выдаст ее матери лживую справку о том, что журналистка была осуждена к десяти годам лишения свободы без права переписки и скончалась в лагере от воспаления легких.

Стоило Эренбургу упомянуть участвующих в войне евреев, как ему было сверху – одним из руководителей Совинформбюро Кондаковым – указано на то, что говорить о героизме еврейских солдат в рядах Красной армии – “бахвальство”. Насколько мне известно, до настоящего времени не опубликованы официальные данные о национальном составе Красной армии в годы войны. Число погибших евреев на фронтах, по одним сведениям (включая пропавших без вести), 198 тысяч, по другим (не включая) – 142 500. Если экстраполировать эти цифры на их долю в населении страны, видно, что все евреи, которые могли быть призваны в армию, в ней служили. “Пуля меня миновала, чтоб говорилось нелживо: “Евреев не убивало! Все воротились живы!” (Борис Слуцкий).

Из Коломны в Ростов

О пребывании Печерского в госпитале в подмосковной Коломне известно в основном со слов Ольги Ивановны Котовой, заведующей продовольственным отделом, его будущей жены. Она не раз вспоминала, как мужественно себя вел раненый, как, несмотря на собственную боль, чтобы поднять дух товарищей, читал им стихи и играл на рояле собственную музыку. 2 сентября 1944 года Ольга принесла ему экземпляр “Комсомольской правды”. “Это о вас”. Там была перепечатана из малотиражной армейской газеты уже упоминавшаяся мною статью А. Рутмана и С. Красильщика “Фабрика смерти в Собибуре”.

“Сашко – это я” – так Печерский откликнулся на публикацию письмом (его напечатали в газете 31 января 1945 года). За подписью “лейтенант Печерский”. Видно, все еще надеялся на переаттестацию. Сохранилось и другое его письмо с рассказом о восстании в Собиборе от 20 сентября, адресованное секретарю Совнаркома СССР (не знал, что это существующая должность), где он предлагал приехать в Москву и дать показания, “если данный вопрос может интересовать наше правительство”.

Похоже, интереса предложение не вызвало. Зато замполит эвакогоспиталя № 2660, впечатленный рассказом Печерского, попросил записать его на бумаге. Правда, получив, изменил отчество техника-интенданта второго ранга Печерского с “Аронович” на “Александрович”. Осенью 2018 года этот текст нашелся в Центральном архиве Минобороны под заголовком “Историческая справка”.

Тут я должен затронуть деликатную тему, которая всплывала в моих разговорах с Михаилом Левом, Лазарем Любарским, некоторыми родными Печерского. Приведу рассказ Веры Рафалович: “Дядя Шура вернулся в Ростов вначале один, его новая жена приехала позже. Первым делом пришел ко мне в школу, так как не знал, как найти бабушку. Бабушка с Зиной жили в другой квартире, и я его к ним повела. Домой идти не хотел. Потом пошел на свою квартиру, забрал Эллу и привел ее к нам”.