Собирая воедино (ЛП)

— Ты мне нравишься, Виктория. Ты как лилия среди черных роз. Очевидно, что у тебя есть свои заскоки, но это место не для тебя. К тому же у нас обеих есть персона нон грата, которой запрещено появляться здесь. Мы можем стать ближе благодаря нашему сумасшествию. Ты попыталась убить меня, и, если даже это не разрушило нашу дружбу, тогда я вообще не знаю, что сможет ее разрушить

Это одна из самых честных, если не сказать самых добрых вещей, которые Ригэн когда-либо говорила мне. С секунду я просто смотрю на нее.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, входит медсестра.

— Эй, — медленно произносит она, — разве вам можно находиться рядом друг с другом?

— Расслабься. Теперь мы лучшие друзья. — отвечает Ригэн с милейшей улыбкой, — На самом деле я только что закончила расчесывать волосы Виктории, и мы обсудили последнюю серию «Скандала» (Примеч. ред. Скандал — американский драматический телесериал).

Медсестра закатывает глаза и двигается дальше.

Ригэн смотрит через мое плечо и встает.

— Похоже, мои часы посещения закончены.

Я оборачиваюсь и вижу, что ко мне направляется Синклэр. Меня наполняет чувство облегчения, когда я вижу его. Думала, он больше не придет. Если бы он не пришел, я бы не стала его винить. Это унизительно, что Синклэр видел меня в тот момент, когда я так пала столь низко. Если бы я могла вернуться назад и отмотать момент, я бы так и сделала.

Он идет прямо ко мне. Улыбается, но улыбка вымученная, словно произошедшее испытывает его и высасывает энергию. На мгновение я начинаю бояться, что он пришел сюда только для того, чтобы сказать, что он сдается и никогда больше не придет ко мне. Это не должно произойти.

Прежде чем он подходит к моему столу, я встаю и иду к нему. Не хочу разговаривать с ним, когда на нас смотрит так много людей. Я указываю направо в сторону стойки с журналами.

— Пойдем туда.

Он идет так близко ко мне, что от этого у меня буквально начинает покалывать кожу. Когда мы доходим до угла, я прислоняюсь к стене. Приходится заглушить в себе порыв обнять его руками за шею и никогда не отпускать.

Банальные «привет» или «как ты» кажутся жалкими и неубедительными. И бессмысленными. Чем больше я вспоминаю прошлое и наши взаимоотношения с Синклэром, тем отчаяннее я нуждаюсь в его присутствии.

Синклэр прочищает горло. Он переминается с ноги на ногу, словно мысль о том, что он собирается сказать, заставляет его чувствовать себе неуютно.

— Думаю, нам стоит поговорить о том, что произошло в той комнате несколько дней назад.

— Думаю, нам не стоит этого делать.

— Виктория…

— Я не могу говорить об этом.

— Но я должен знать, что произошло. Я вошел, а ты прижала ее к полу и душила.

Я хватаюсь за прядь собственных волос и начинаю накручивать на палец. Иногда эмоции так сильно переполняют меня, что я не знаю, как с ними бороться. Вот как сейчас. Я просто хочу распределить их на правильные места. Может быть тогда мне станет легче дышать.

Синклэр обхватывает мои запястья. Очень нежно, он отводит мои руки от головы. Я поднимаю голову, и вижу на его лице озадаченность.

— Я всего лишь хочу помочь тебе. Это все, чего я хочу последние полгода, понимаешь? — Его голос переходит в шепот. — Поговори со мной и скажи, что ты чувствуешь. Я люблю тебя, и чувствую твою боль.

От услышанных от него слов, я испытываю облегчение. Хочу быть значимой для него. Для Синклэра Монтгомери.

Я делаю глубокий вдох.

— О…она сказала, что я плохая мать.

После произнесенных слов, ярость начинает угасать, ее сменяет грусть. Это так нелепо. Мы с Ригэн все уладили. Но этот момент просто великолепная возможность показать, что ты можешь простить человека, но никогда не забудешь сказанных им слов.

— Виктория, — нежно говорит Синклэр, — это неправда. Ты же знаешь это, верно?

Я ничего не отвечаю.

— Она пыталась вывести тебя из себя.

Я начинаю смеяться и вытираю слезы с лица.

— Да, ну, у нее это получилось.

Внезапно я чувствую себя такой глупой.

Синклэр одной рукой нежно обнимает меня за плечо и притягивает к себе.

— Ты не плохая мать и никогда такой не будешь.

Я поднимаю голову.

— Хотя может она права. Она безумна, но некоторые безумцы — умнейшие из людей. Они говорят то, о чем другие только думают!

— Нет, — говорит он тихо, но яростно, — даже не смей так думать.

Я продолжаю говорить, словно Синклэр ничего и не сказал.

— Когда Ригэн все это произнесла, я посмотрела на свои руки и увидела, что Эвелин даже не со мной. Я отдала ее медсестрам.

— Все мамы нуждаются в перерыве.

— Но не хорошие мамы. Хорошие мамы защищают своих детей.

— Это неправда, — с горечью в голосе возражает он.

Мы молчим. Мне не надо открывать ему душу, чтобы Синклэр увидел, как сильно меня ранили слова Ригэн. Он уже внутри меня. Он итак все это видит.

Я отвожу взгляд от пола смотрю на Синклэра из-под ресниц.

— Ты собираешься бросить меня сейчас?

Синклэр хмурится. Видно, что это задело его. Его плечи опустились, словно слова, произнесенные мной, навалились всей тяжестью.