Собиратель грехов

– Как-то раз один псаломщик²³ читал книжку про нас. Про то, как мы в людей вселяемся и мучаем их. Да посмеялся: «Попробовал бы кто из тёмных в меня вселиться, когда я молюсь, причащаюсь часто, в церковь хожу… Ха-ха-ха!» Гордыня так и попёрла во все стороны, стирая защитный барьер. И тут хранитель от него возьми да отойди. – (Его светлейшество не выдержало образовавшегося смрада). – Ну, я не растерялся и прыг в человека! Целый год его мучил, не давал в церковь ходить, креститься, молиться… и всё такое. Мне за это рога с рунами подарили.

– Жесть! – охнул третий.

– А почему только год в человеке-то сидел? – непонимающе посмотрел второй.

– Да потом его бабка в Оптину²⁴ на отчитку²⁵ отвезла, меня и выгнали, – неохотно признался хвастун.

Хотя ГэХе было жутко интересно, что ещё расскажут²⁶ объекты высших категорий, но пришло время лететь на службу. В полёте он думал: «Ведь все истории, так или иначе, закончились победой светлых. Чем же они тогда хвастались? Пакостничеством?»

Глава 6

Милену ГэХе заменили на Карла, который часто курил. Даже не курил, а дымил как паровоз. Тучи фемтодыма засасывали в грехососы собиратели самоубийств²⁷ и мазохизма, унося в дымные бараки²⁸. А дождь и град, которые выпадали из туч, курировал ГэХа. Тут работать приходилось не особо много. Осадки отличались избирательностью и выпадали только в области горла и лёгких. Дождинки, как иголки, пробивали фемтополе в области шеи, снабжая горло всевозможными заболеваниями. Град же, сталкиваясь с защитной оболочкой, взрывался, образуя значительные дыры в районе груди. Исчезая, он выпускал из себя чёрную каракатицу, которая прилеплялась к лёгким и пожирала альвеолы.

Так как эти грехопоследствия действовали автоматически, функция ГэХи состояла лишь в том, чтобы по возможности увеличить область поражения. Осадки он размазывал по рукам, зубам и голове Карла, раздувал в разные стороны, направляя на прохожих, родных и близких курильщика. Часто тёмные фоллауты²⁹ не долетали до цели, погибая от мечей хранителей. Но у жены и детей Карла не было светлых стражей, поэтому они каждодневно подвергались бомбёжке. Во время работы ГэХи курильщика посещали собиратели убийств, насилия и садизма. Ведь Карл дышал на свою семью ядом, медленно ее убивая.

Как-то раз ГэХа летел домой после смены вместе с коллегами – спецами по убийствам. Они выглядели как пятнистые волки с бычьими рогами и змеиной головой.

– О! Мой опять ужин мне готовит! – воскликнул один из сослуживцев. – Угощаю всех!

Тёмная компания спустилась к мальчику Толе восьми лет, который лазил между грядок и собирал насекомых в баночку. Паренёк уничтожал огородных вредителей всеми доступными способами: кого ногами давил, кому лапки отрывал, жукам глаза маркером замазывал, улиткам в раковину петарды пихал и взрывал, гусениц ножом пополам разрезал, а бабочкам сжигал крылья.

Чёрные упивались грехоиспарениями.

– Знатный ужин нам малолетний преступник приготовил! – потер лапки один из пятнистых волков.

– Хоть сам с вершок, а убивает как гангстер! – восхитился его напарник.

– Это точно, кайф!

ГэХа смотрел на мальчика и недоумевал, откуда в таком маленьком человечке столько жестокости?

Тут раздалось рычание. ГэХа обернулся. Эти звуки издавал пьяный «в стельку» отец мальчика, выползая на четвереньках из-за копны сена. С пятой попытки ему удалось встать на ноги. Увидев сына, родитель двинулся к нему напрямик через грядки, топча растения сапогами.

– Пап, ты куда? Там огород! – испуганно закричал мальчишка.

– А х… с ним! Манька-дура насажала, ходить негде! – Подойдя к Толе, он положил ему руку на плечо и дыхнул перегаром в лицо: – Ты уроки сделал?

– Сделал.

– Мо-ло-дец. Пошли сарай чинить, – требовательно сказал родитель.

– Да сарай в порядке. Мамка сказала, что забор поправить бы надо.

– Кто в доме хозяин, а? Я или баба? – зарычал папаша. – Сказал, что сарай надо, значит, сарай!

Он пошлёпал в сторону сарая, повернувшись спиной к ГэХе, и тот только сейчас заметил, что на спине у отца Толика сидит тёмный третьего уровня, вонзив когти в почки, и слизывает обильные грехоиспарения.

– Сын, подь сюда!

– Зачем? – хмыкнул Толик.

– Как «зачем»? Отцу надо помогать?

Мальчик понуро поплёлся к сараю.

– Вот, держи доску, я прибивать буду.

Мужик дал сыну доску, взял шуруп и молоток. Поднёс руки ближе к глазам, чтобы сообразить, каким концом и что забивать.

– Пап, шуруп молотком не прибивают, – заметил Толик. – Тебе отвертку или гвоздь принести?

В этот момент отец долбанул со всей дури молотком по шурупу, который был намного тоньше его пальцев… И дико взвыл от боли.

– Ты меня будешь ещё учить? Да ты ещё никто и ничто! – рассвирепел мужик и кинул в мальчика молоток, который попал ему в ногу.

Толя заплакал. Тёмный за спиной сжал лапами виски отцу, и тот вообще перестал что-либо соображать. Глаза почернели от гнева. Голова страшно гудела, а вопли ребёнка просто бесили.