Собиратель Сухоруков

После среди народа был объявлен набор в ополчение. Мы решили сделать с Черным воинством то, чтораньше планировал вместе с Черным Хвостом: развернуть его, как кадровую часть. Сделать «рядовых» «сержантами», а «сержантов» — «лейтенантами». Три уцелевших командира двадцаток выбрали старшего. Пост Хвоста занял Иникуала или Брат Гнева — хмурый охотник в возрасте, который пришел служить уже здесь, в Излучном, и быстро поднялся до двадцатника. Одну, почти целую двадцатку доукмоплектовали своими, превратив в «гвардейское» подразделение, а оставшиеся шесть пятерок решили пополнить ополченцами.

Когда я перед толпой объявил свою волю, человек тридцать сразу шагнули вперед. Но у большинства страх оказался сильнее гнева. Правда, когда я добавил, что воинов будут кормить вдвое больше, добавился третий фактор — жадность. Ручеек добровольцев снова стал расти. Параллельно Ннака и Шитайа формировали рабочие бригады из мужчин, женщин и подростков. Назначали старших, ставили задачи. Народ быстро понял, что отсидеться в кустах не удастся: либо так, либо иначе, но на победу трудиться всё равно придется. Опять же, многие помнили гнев владыки и обещание сбросить со стены каждого труса.

— Иникуала! — подозвал я нового главу черных. — Сейчас занимайся распределением добровольцев. Вооружи их, чем сможешь, бери всё, что есть в казне. Если не будет моего личного приказа, то сегодня в бой их не пускай. Пусть командиры тренируют: приучают к командам, объясняют, как держать строй. Хотя бы это… А дальше посмотрим.

Глыба, кстати, тоже взял к себе несколько добровольцев. Избыток оружия и доспехов у него имелся по понятным печальным причинам, и генерал решил довести свои силы ровно до четырех двадцаток.

Оставив воинские дела генералам, я поспешил к стене. Солнце уже вышло из-за гор, вовсю освещая долину, а за Аграбой всё было по-прежнему настораживающе тихо.

— Есть новости? — поинтересовался я у дозорного.

— Нет, владыка, — пожал плечами воин с кое-как перевязанной ногой. — Ночью никого не видели, сейчас то же самое.

— Но ведь они не ушли?

— О нет! — грустно улыбнулся золотой, имени которого я не помнил. — Вон их стража. Как вчера у костра расположились, так там и остаются. Вон, проснулись, еду себе готовят.

У черного пятна огромного вчерашнего кострища действительно возились лысые воины — двадцать, может, тридцать человек. А где остальные? Ушли? Да, бросьте! Пошли грабить мои земли дальше? Нет, мою крепость не могут осаждать три десятка не самых лучших воинов пурепеча!

Ответ был дан несколько позже, когда из-за Сухотья стало раздаваться всё больше шума, а в небо поползли змеи из дыма. Захватчики принялись грабить Излучное. Вчера ведь мы им помешали это сделать. Я молился всем богам, чтобы никто из местных там не оставался. Все-таки наш бой дал время для бегства даже самым медлительным. Пурепеча методично шмонали дом за домом, вытаскивая всё ценное. Кое-где даже занялись небольшие пожары. Похоже, их предводитель после вчерашнего неудачного завершения дня решил поднять настроение своим людям.

После обеда в самом центре Излучного запылали несколько огромных, практически пионерских, костров. Я мог ошибаться, но, кажется, это то самое место, где стоял алтарь Золотому Змею Земли. Похоже, нападающие «подключают к войне» своих богов. Я уже неплохо знал этот мир и понимал: ритуалы — это надолго. Видимо, сегодня нам нападение уже не грозит. А значит, самое время хорошенько подготовиться ко дню завтрашнему.

Разговоры в тени 5

— Ицкагани! Поприветствуй славных вождей, что прислал тебе в помощь солнцеликий каконци Суангуа!

— О, почтенный Шоануапе! Я так счастлив…

— Отныне ты можешь звать меня всесильный окамбеча. Священной волей своей каконци возвысил меня и направил на Мезкалу, дабы собирать подати с верноподданных четлан.

— Да, всесильный окамбеча, — после некоторой паузы кивнул имачата Черного Урочища. — Мы, верноподданные четлане, чтим божественную власть каконци. И очень рады, что сюда пришли прославленные воины Цинцунцанна, дабы наказать своевольного Недоноска.