Собиратели ракушек

В пятницу утром в десять часов зазвонил телефон. С тех пор как они кончили завтракать, он звонил в четвертый раз, и Антония, где бы ни находилась, со всех ног бросалась первой снять трубку. Но на этот раз ее не было дома. Она отправилась в деревню забрать почту и молоко, и потому трубку, встав из-за стола, сняла Оливия:

— «Подмор Тэтч».

— Это мисс Килинг?

— Да.

— Говорит Чарльз Эндерби из фирмы «Эндерби, Лусби и Тринг».

— Доброе утро, мистер Эндерби.

Он не стал выражать соболезнования, так как уже успел это сделать, когда Оливия звонила, чтобы уведомить его как адвоката Пенелопы о смерти клиентки.

— Мисс Килинг, я непременно приеду к вам в Глостершир на похороны миссис Килинг, но я подумал, что, если вам всем удобно, после церемонии мы могли бы собраться: вы, ваш брат и сестра — и я бы дал пояснения к некоторым пунктам завещания, чтобы не было никаких сомнений. Возможно, вы сочтете такую встречу слишком поспешной и несвоевременной, тогда вы имеете полное право назначить другой день. Но, мне показалось, это тот случай, когда вся семья соберется под одной крышей. Все займет не более получаса.

Оливия подумала.

— Пожалуй, вы правы. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше, к тому же мы редко собираемся вместе.

— Тогда во сколько вам удобно?

— Служба начнется в три, потом мы устраиваем чай для тех, кто пожелает вернуться после похорон в дом. Я думаю, к пяти часам все закончится. Вас устроит это время?

— Вполне, я сейчас это себе помечу. А вы предупредите миссис Чемберлейн и вашего брата?

— Непременно.

Она позвонила Нэнси:

— Нэнси, это Оливия.

— Оливия, я только собиралась тебе звонить. Как ты там? Как идут приготовления? Хочешь, я приеду тебе помочь? Мне это не составит никакого труда. Ты не представляешь, как тягостно мне сознавать, что от меня нет никакого проку…

— Послушай, Нэнси, — перебила ее Оливия. — Мне только что звонил мистер Эндерби. Он предлагает нам всем собраться после похорон, хочет пояснить кое-какие моменты завещания. В пять часов. Ты сможешь остаться?

— В пять, ты говоришь? — В пронзительном голосе Нэнси появилась настороженность, как будто Оливия предложила ей участвовать в каком-то тайном и подозрительном мероприятии. — Нет-нет, в пять я не могу. Никак.

— Объясни, ради бога, почему нет?

— У Джорджа встреча с викарием и архидьяконом. По поводу жалованья младшему священнику. Это очень важно. Мы уедем домой сразу после похорон.

— Но это тоже важно. Попроси его перенести встречу.

— Оливия, я не могу.

— В таком случае вам придется приехать в двух машинах, и ты вернешься домой одна. Ты непременно должна быть. Слышишь?

— А нельзя ли встретиться с мистером Эндерби как-нибудь в другой день?

— Можно, конечно, но это будет менее удобно для всех нас. К тому же я уже сказала, что мы все соберемся, так что у тебя нет выбора.

Голос Оливии звучал начальственно и резко, и это было заметно даже ей самой. Она добавила чуть мягче:

— Если ты не хочешь возвращаться одна, то можешь заночевать здесь и уехать на следующее утро. Но ты должна участвовать непременно.

— Ну ладно, — скрепя сердце уступила Нэнси. — Но ночевать я не останусь, спасибо. У миссис Крофтвей выходной, и мне надо приготовить детям ужин.

К черту миссис Крофтвей! Оливии надоело уговаривать сестру.

— В таком случае позвони, пожалуйста, Ноэлю и скажи, что он тоже должен присутствовать. Этим ты очень облегчишь мне жизнь и перестанешь терзаться, что от тебя нет проку.

На смену долго державшейся ясной сухой погоде, когда катастрофически упал уровень воды в реках и совсем обмелели лососевые заводи, в Сатерленд пришли дожди. Их принесли с запада рыхлые серые тучи, затянувшие все небо и закрывшие солнце; они уселись на вершинах гор, стекая в долины и превращаясь в туман, и дождевые капли с легким шумом падали на землю. Опаленная сушью вересковая пустошь впитывала влагу, поглощала ее, выплескивая избыток в трещины высохших торфяников; оттуда она собиралась в маленькие ручейки, затем в ручейки побольше и, наконец, сбегала по склонам гор в реку. Одного дня непрерывного дождя оказалось достаточно, чтобы восстановить естественную влажность почвы. Вода журчала, бурлила, набирая силу; пенясь, низвергалась в глубокие заводи; устремлялась вниз, в узкие лесистые долины, и бежала дальше к открытому морю. К утру четверга надежда на рыбалку, еще недавно казавшаяся совершенно несбыточной, обрела реальные очертания.

В четверг друзья планировали вернуться в Эдинбург. Сейчас они стояли у открытой двери мызы, глядя на дождь и обсуждая, что им делать. Из-за ясной погоды всю неделю клева не было, и теперь перспектива перенести отъезд манила как никогда. Но отступить от намеченного не так-то просто, и им обоим было о чем задуматься. Наконец Родди сказал: