Соблазн

– Это он захватил меня, – сказала она неожиданно отчетливо.

– Нет. Он всего лишь похитил тебя и причинил тебе вред, Сесе, но это ты напоила его ядом, ты выжгла ему душу… Помнишь, мы говорили о том, как выжечь душу психам?

– Ренар, – прошептала она, уставясь в некую точку перед собой, словно вдруг он явился ей, встав во весь рост над зеленой изгородью.

– Ты сделала это, Сесе, ты выжгла ему душу, этому чудовищу. Ренару. Несмотря на то что он целый месяц держал тебя взаперти в этой… этой подземной пещере на юге Франции, под Тулузой, я думаю… – Наклонившись вперед, я говорила медленно, глядя на нее с тем вниманием, с которым смотришь на тонкую корочку льда, прежде чем ступить на нее. – Эта дыра, о которой ты мне рассказывала, с каменными стенами…

– Моя жизнь, Жирафа. – Она открыла глаза. – Моя жизнь испаряется, как лужа мочи на солнце.

Мягко, но я продолжала настаивать:

– Эта пещера, Сесе… Ты помнишь ее? Где он держал тебя…

– Деревянными… Стены были деревянными…

Я замолчала и принялась изучать ее лицо, не находя в нем ничего, что контрастировало бы с пронизанными солнцем листочками за ее спиной. Но, по крайней мере, теперь я знала, что до ее памяти можно достучаться. И хотя я хорошо помнила, что именно рассказывала она некоторое время назад о том месте, где ее держали, нужно было, чтобы она сама еще раз это повторила.

– Да, деревянные, точно… – поддакнула я. – Ты говорила, что подолгу лежала и видела только потолок… Ты, должно быть, очень хорошо запомнила этот потолок… Он был, наверное, гладкий…

– Я так рада видеть тебя, Жирафа… – произнесла она. – Ты – супервумен.

– Я тоже рада видеть тебя, Сесе.

– Мы столько всего вместе пережили…

– Да, конечно, но это, с Ренаром, сделала ты – совсем одна.

– Да, я, – согласилась она.

– Он держал тебя месяц, целый месяц в этой темнице… – Вдруг я умолкла: слова обжигали горло… Сделав глубокий вздох, я продолжила: – Месяц в этом ужасном месте, с деревянными стенами, со множеством темных коридоров… и этот потолок…

– Только один.

Я остановилась:

– Что-что?

– Я думала, что их много, но был всего один коридор – прямой… – Она подняла худущий указательный палец, и на ее запястье я увидела шрам от кандалов, в которых держал ее Ренар.

Я почувствовала, как забилось сердце – так сильно, что мне показалось, будто удары его слышит и Клаудия, но вдруг до меня дошло, что она меня даже не видит: словно кто-то вошел в ее глаза и тень его падает на ее зрачки изнутри.

– Сначала я этого не знала… Мне завязывали глаза, прежде чем переводить из камеры в камеру… Затем он повязку снял. Трудно играть маски, когда ничего не видишь…

Я согласилась, стараясь ее подбодрить.

– Но я начала играть их даже раньше, Жирафа… Я испробовала все… «Не сдавайся, только не сдавайся», – говорил он мне…

– Кто? – перебила ее я.

– Что?

– Кто тебе говорил «не сдавайся, только не сдавайся»?

Она улыбнулась, поглаживая лежащий на коленях плед. В саду было тихо. Время от времени тишину нарушала проезжавшая по улице машина, скрытая от наших глаз оградой и зеленой изгородью.

– Доктор Женс всегда это говорил, Жирафа.

– Да, но ведь мы говорили о Ренаре.

– О Ренаре? – Она несколько раз мигнула, и лицо ее как будто изменилось, словно свеча подтаяла от пламени.

Я решила зайти с другого конца:

– Не важно. Ты помнишь комнаты?

– Камеры.

– Ну да, камеры.

– Без брусьев… Деревянные двери… Иногда он оставлял меня спать на полу… И он всегда верил в меня, многому меня научил…

У меня пересохло во рту. По спине поползли мурашки, будто ящерица пробежала.

– Ты теперь говоришь о Женсе, Сесе.

– Нет, о Ренаре… Он целый месяц держал меня там, внутри…

– Но ты имела в виду доктора Женса. Ты сказала «он всегда верил в меня, многому меня научил»…

– Да, Женс. Он верил в меня. Он целый месяц держал меня там, внутри, но я сожгла ему душу…

– Ты говоришь о Женсе или о Ренаре, Сесе?

Сладкий голосок Нели с порога дома прозвучал не так сладко, как обычно:

– Слушай, извини, но лучше бы тебе прекратить… Ты ее изматываешь…

Я не обратила внимания на Нели, направившуюся к нам, и ласково погладила Клаудию по плечу:

– Сесе, ну пожалуйста, вспомни… Ты видела там Женса? Видела ты доктора Женса, когда была в этих камерах?..

Ее глаза не изменили выражения, они все так же смотрели на меня с пустой кровожадностью. Но губы ее дрожали.

– Клаудия, ты меня слышишь?..

Еще одно тело оказалось между нами.

– Все уже хорошо! – властно объявила Нели, обнимая свою маленькую. – Посмотри только, что ты с ней сделала! Ну-ну… Ничего страшного, я с тобой… – Она остановилась лишь для того, чтобы метнуть в меня гневный взгляд. – Будет лучше, если ты уйдешь, Диана…

Я извинилась, распрощалась с обеими и пошла к калитке. И пока я шла, вновь зазвучал задумчивый голос Клаудии:

– Там были цифры и буквы на балках… Я их считала… Два а, два бэ, четыре…

27

«Ну пожалуйста, Мигель, ответь мне».