Соблазн инкуба (СИ)

Он старательно обошел пятно на ковре и скрылся за дверью, чувствуя себя так, словно все происходящее — сон.

— У тебя пять минут, — вслед ему донесся надменный приказ.

— И откуда этот псих взялся на мою голову? — пробормотал мужчина, включая воду и забираясь под душ.

Этот вампирюга сжег его соседку одним взглядом! Просто сжег! Такого просто не может быть, это невероятно. Точно, он просто спит…

Когда он вышел из ванной комнаты, то обнаружил вампира в зале. Тот разглядывал фотографии его родителей на полке. По коже пробежали мурашки, и Шейд постарался отвлечь этого опасного психопата. Не хватало еще, чтобы он наведался к его родителям, ведь узнал же он каким-то образом, где живет и работает сам Шейд, да еще и пробрался в его квартиру!

— Послушай, Каэлин… Я хочу сказать, что…

— Я знаю, что ты хочешь мне сказать. — Каэлин повернулся к нему. — Но избавь меня от ваших долгих расшаркиваний и копошений в мозгах. Все, что тебе надо уяснить — ты мой. Остальное неважно.

И сотой доли секунды не прошло, как вампир оказался рядом с ним почти вплотную. Мужчина вздрогнул, едва не отшатнувшись, и поежился. От бессмертного веяло холодом.

— И я тебе это сейчас докажу, — шепнул Каэлин, клыкасто улыбаясь.

Шейд и глазом моргнуть не успел, как обнаружил себя опрокинутым на диван. Вампир нависал над ним, глаза цвета стали смотрели внимательно и почти мягко. Он снова очаровывал его. У Шейда просто не было сил сопротивляться гипнотической силе балансира, впрочем, как и шансов. Он снова ощутил во всем теле нереальную расслабленность, даже истому. А когда Каэлин наклонился и провел языком по влажной после душа коже от ключиц до подбородка, смертный и вовсе мелко задрожал. Приятно, черт подери. Безумно!

Он сам запрокинул голову, позволяя прохладному языку выписывать узоры на его шее. Знание того, что в любой момент острые длинные иглы могут вонзиться в кожу, только усиливало наслаждение и заставляло адреналин разливаться в крови. Вампир чуял этот запах — запах возбуждения от того, что Шейд был на волосок от гибели. Осознание опасности придавало его удовольствию особый пикантный аромат: в крови появились новые феромоны, те самые, что заставляют людей совершать глупые поступки и бросаться в крайности. И это будило в Каэлине древнего хищника. Ничей аромат его так не возбуждал.

Смертный, как ни странно, при всем при этом не боялся его. Он так же, как и сам Каэлин, наслаждался происходящим, подставляя шею под мягкие, почти безболезненные укусы. И все же упрямая конфетка продолжал шептать, даже через марево возбуждения, пелену наслаждения, затуманившую сознание обоих:

— Что ты делаешь? Черт бы тебя побрал, сумасшедший, прекрати, Каэлин… Что ты делаешь…

Само собой, Владыка не отвечал на такие глупые вопросы — на данный момент задача потруднее отнимала все его силы. Ему требовалось сосредоточиться на том, чтобы не выпустить иглы: реакция на возбуждающий, зовущий, искушающий и сладкий аромат горячей крови, находившейся так близко — стоило всего лишь вонзить иглы в шею чуть глубже — заставляла их удлиняться непроизвольно.

Рот набивался слюной, но Каэлин не собирался убивать свою новую игрушку так быстро. Он растягивал удовольствие, мучил самого себя, смакуя каждое прикосновение к ароматной коже, скользя языком по ключицам и груди мужчины, собирая прозрачные капли воды с затвердевших сосков. Шейд совсем потерял голову, хрипло, чувственно постанывая под ним, и эти едва слышные стоны будоражили Владыку не хуже зова его крови.

Он спускался поцелуями вдоль его тела, покрывая ими область живота, и Шейду это нравилось, судя по тому, как он запустил руки в его длинные волосы, наматывая их на кулак. Каэлин чуть оскалился, недовольный таким самоуправством. В любое другое время он, пожалуй, оторвал бы дерзкому мальчишке руки, но сейчас был готов позволить своей сладкой игрушке все что угодно. И то, с какой силой смертный тянул его за волосы, при этом хрипло шепча его имя, нравилось Каэлину. Очень нравилось.

Он приподнялся, и Шейду пришлось отпустить роскошный черный шелк его волос. Мужчина пропустил гладкие блестящие пряди сквозь пальцы, завороженный хищным огоньком в холодных глазах Каэлина. Вампир поднял руку, ухмыляясь так, что сладкая дрожь пробирала мужчину до самого паха, и демонстративно выпустил когти. Шейд шумно втянул в себя воздух, но не испугался. Послышался треск рвущейся ткани: словно загипнотизированный, он внимательно наблюдал за тем, как Каэлин тянет борозду по штанам вдоль его бедра до самого низа. Кончики его когтей лишь слегка задевали кожу, и снова чувство опасности захватывало дух; хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно — смотреть в темно-серые глаза, постепенно насыщавшиеся красным, дрожать под стройным, но таким сильным телом, быть захваченным в плен чарами вампира.