Соблазненная дьяволом

Эмма стояла у окна роскошной спальни, которую ей предоставил граф, и смотрела на север. На фоне ночного неба гора стояла могущественной тенью, над вершиной которой висел мерцающий ломтик луны и блестела россыпь звезд. Она ощущала ее притяжение также явно, как чувствовала присутствие Джейми.

И пусть ему и его людям пришлось расстаться с ней и Йеном на границе графских земель, Эмма знала, что он где-то там. Наблюдает за ней. Присматривает.

Если он настоит на своем, она вернется в Ланкашир вместе со своей семьей, как только они победят Хепберна. Джейми был решительно настроен не повторять ошибок своих родителей. Для него любовь никогда не будет стоить тех рисков, на которые идут ради нее. Риск всем, что есть, может закончиться ничем.

Когда их отряд покидал крепость деда Джейми, старик, расправив свои широкие плечи, стоял на балконе, наблюдая их отъезд, а верная шотландская борзая стояла рядом.

Рамзи Синклер, должно быть, понимал, что видит внука в последний раз. И хотя Джейми знал, что дед там, он ни разу не оглянулся. Интересно, задумалась Эмма, неужели с такой же потрясающей точностью он сможет и ее вырвать из своего сердца.

Она на мгновение коснулась кончиками пальцев оконного стекла, как будто дотронулась до щеки любимого. Утешения от одиночества не было, поэтому ей ничего не оставалось делать, как лечь спать. Эмма отвернулась от окна и ахнула от испуга, когда увидела силуэт человека, стоявшего у нее за спиной.

Глава 32

Обернувшись, Эмма испуганно прикрыла рукой рот.

Перед отделанным мрамором камином, освещенный его пламенем и одетый во все черное, стоял Джейми.

— Что ты здесь делаешь? — прошептала Эмма, слыша, как радостно колотится ее сердце. — Как ты вошел?

— Если Синклер знает, как незаметно выбраться из замка, — торжественно провозгласил Джейми, — значит, ему известно, как туда так же незаметно пробраться.

— Туннель в центральной башне, — выдохнула Эмма.

— Да. — Джейми приложил палец к губам. — Это секрет, который передавался Синклерами из поколения в поколение на тот случай, если один из нас захочет глухой ночью проскользнуть в замок, чтобы украсть редкий томик Рене Декарта, перерезать кому-нибудь горло… Или испортить какую-нибудь красотку Хепберна.

От его слов по спине Эммы прокатилась дрожь предвкушения. Она вздернула подбородок и окинула его повелительным взглядом.

— Ты слишком долго медлишь. Знаешь ведь, что завтра я выхожу замуж.

— Слышал. За старого высохшего козла. — Джейми перешел на ее сторону, протянул к ней руку и намотал на свой палец несколько выбившихся завитков, как будто больше не мог сопротивляться искушению прикоснуться к ней. — Ну что ж, это уважительная причина, чтобы захотеть провести ночь в постели с настоящим мужчиной.

— Ты предлагаешь свои услуги?

— Да. Но боюсь, я всего лишь бедный горец без гроша в кармане. Я не могу подарить тебе драгоценные камни, меха или золото.

— А что ты можешь мне подарить?

— Это, — прошептал Джейми и прильнул к ее губам в долгом и страстном поцелуе. — И это.

Он обнял ее и крепко прижал к себе, его восставшая плоть уперлась в мягкий живот Эммы, давая ей понять всю силу его желания.

Эмма обняла его за шею, тая от его поцелуев, тая в его объятиях. Он мог сколько угодно твердить, что не хочет идти по пути своих родителей и повторять их ошибки, но при этом он рисковал всем, включая собственную жизнь, придя сюда. И пусть это могло нарушить задуманную схему и дорого обойтись им обоим, у Эммы не хватало смелости, да и не было желания, отправить его назад.

Не прерывая нежного поцелуя, Джейми подхватил ее на руки и понес в кровать, стараясь не затронуть больное плечо. Когда он положил ее на кровать, накрыв своим телом, ее кудрявые волосы, словно река меди, рассыпались по шелковому покрывалу.

Никогда еще Эмма не чувствовала себя так замечательно, не ощущала себя настолько в роли невесты, как в это мгновение. Она понимала, что должна была чувствовать мать Джейми, когда впервые встретилась с его отцом в том укромном месте в лесу; понимала, что подвигло их бежать, оставив все, что им было дорого, чтобы любить друг друга. И сейчас плод этой необыкновенной, сумасшедшей любви смотрел на нее в свете от камина, его глаза потемнели от желания, такого отчаянного, что он был готов рисковать собственной жизнью, чтобы утолить его.

Эмма запустила пальцы в густую шевелюру Джейми и потянула его к себе, прижавшись к его восхитительным губам. Она приглашала Джейми удовлетворить это желание, удовлетворить ее.

Джейми не стал тратить время. Под действиями его умных пальцев ночная рубашка словно растворилась в воздухе, Эмма осталась обнаженной. Он сжалился над ее неуклюжими попытками раздеть его и в промежутках, между дразнящими ласками и глубокими, сводящими с ума поцелуями ловко разделся сам. И вскоре их тела, так же пылко, как и губы, устремились навстречу тому мгновению, когда они могли стать единым целым.