Соблазненная

— Уинни из тех, кого называют работоголиками, ее от печатной машинки на аркане не оттащишь, — похвалил он.

— Всегда предпочитал этот тип бездельникам, — небрежно обронил англичанин, по-прежнему не сводя глаз с женщины. Что за пристальный, многозначительный взгляд! Уинни снова вспыхнула. Неужто Джаред догадался, что она выгораживает Билла?

— Мне пора. — И, не дожидаясь разрешения, Уинни опрометью бросилась вниз по лестнице.

Поскольку прием у дантиста был чистой воды выдумкой, она направилась прямиком домой — отдышаться и прийти в себя. Квартирка ее располагалась на первом этаже огромного особняка начала века на окраине Мельбурна. Молодая женщина предпочитала снимать жилье, а не обзаводиться собственным. Ведь пока не утвердишься в жизни, то и дело приходится переезжать с места на место. Очень может быть, что и здесь она не задержится: теперь, когда в издательство нагрянул грозный Джаред Керуэн.

Уинни достала альбом с фотографиями, отыскала карточку пятилетней давности и облегченно перевела дух: да, она и впрямь изменилась до неузнаваемости: фигура оформилась, волосы подстрижены короче, макияж наложен куда более умело. Как не похожа сегодняшняя волевая, собранная деловая женщина на мечтательную большеглазую девчушку, вообразившую, что по уши влюблена в Макса Рашфорда!

Макс предпочитал называть подружку Уиннифред или Фредди — неудивительно, что Джаред не уловил связи. Скорее всего, видел он ее только на фотографии и сохранил самые смутные воспоминания о девушке, которая когда-то училась на одном курсе с Максом. Ничего особенного. Очень милая простушка…

Уинни знала, что элегантная светская львица, мать Макса, отзывалась о ней именно так. После, надо думать, в ее устах характеристика «простушка» превратилась в «вопиющую посредственность», а эпитет «милая» — во что-нибудь похуже… А как еще называть наглую девчонку, разбившую сердце ее ненаглядному сыночку?

По крайней мере, так утверждал Макс. Если, конечно, закрыть глаза на тот факт, что помолвку разорвал именно он.

Уинни извлекла из альбома еще одну фотографию. С карточки на нее глядело смеющееся мальчишеское лицо. Макс. Она сама не знала, с какой стати сберегла эту памятку о давнем романе. Если Уинни когда-либо и любила Макса, то эти времена давно прошли. Ничего не осталось — даже боли.

Жизнь идет своим чередом. У Макса семья — такая, о какой он мечтал; у нее — карьера. Сама она изредка позволяет себе нечто вроде любовного приключения, но всегда — на своих условиях.

Уинни состроила гримасу. Да, обычно условия диктует она. Но куда же подевалось ее хваленое самообладание нынче утром, при встрече с Джаредом Керуэном? Просто-таки без следа растаяло!

Ощущение было такое, будто некий дурманящий аромат лишил ее способности рассуждать здраво, подчинил себе чувства и мысли. Минуту-другую Уинни казалось, будто она тонет в морской пучине, разом разучившись плавать.

Впрочем, впечатление длилось недолго. Стоило англичанину заговорить — и она сей же миг вынырнула на поверхность. Вспомнив отзыв Джареда на ее публикации про матерей-одиночек, Уинни воинственно вздернула подбородок. Плевать ей на то, что критика, возможно, не лишена оснований, не говоря уже о том, что Джаред откупил «Мельбурн кроникл» и вместе с журналом — право выражать любое мнение на его счет! Достаточно воскресить в памяти его насмешливые слова — и она в безопасности!

В безопасности? А разве тебе что-то угрожает? — вкрадчиво осведомился внутренний голос. Но Уинни его проигнорировала. Как говорится, не буди лихо…

2

К утру Уинни удалось-таки подобрать разумное объяснение своим смутным тревогам.

Наверняка замечание: а не встречались ли они прежде, всего лишь дань вежливости. Даже если Джареду и попадалась ее фотография, вряд ли сей образ намертво отпечатался у него в памяти. И с какой бы стати ему сопоставлять студентку по имени Фредди и редактора Уинни Хайвуд? Она-то не усмотрела ровным счетом никакой связи, пока Бевис не принялся распространяться о прошлом Джареда. А уж подробности ее биографии сотрудникам «Мельбурн кроникл» не известны.

Нет, Джаред никак не может ее помнить. И вряд ли генеральный директор — а высшее начальство обычно держится с младшим издательским персоналом холодно и надменно — станет ломать голову на сей счет.

Немного успокоившись, Уинни, верная своему слову, натянула белую футболку, затрапезные хлопчатобумажные брюки и отправилась на работу. Была суббота. Телефонные звонки не отвлекали, так что со срочной корреспонденцией она разобралась меньше чем за час. А остальную почту отнесла на стол боссу.

Менее всего она ожидала обнаружить в офисе Билла Саутленда — это в выходной день! — и в первый миг при виде него чуть не захлопала в ладоши. Неужели пришел наверстывать упущенное? Работы-то накопилось невпроворот!

Но вот Уинни пригляделась к боссу повнимательнее, и радости у нее поубавилось. Впалые щеки заросли многодневной щетиной, глаза красные от недосыпания. Одежда в беспорядке, а на диване валяется скомканный плед — не иначе как Билл спал здесь.