Соблазни меня

Диск с музыкой либо закончился, либо Билли ее выключила. Я выхожу из комнаты и тихо закрываю дверь, и также тихо прохожу в ванную комнату, стены и потолок, отделаны серым с прожилками мрамором. Но больше всего меня поражает блестящее сидение для унитаза из красного дерева, массивное и широкое, и я предполагаю, что оно должно быть антикварное. Следующие несколько шагов приводят меня к порогу потрясающей безупречной кухни, в которой даже затирка между плитками пола, и та сверкает чистотой. Либо Билли никогда не готовит, либо она трет и моем все, как скотина. Зная Билли, я скорее предположу первый вариант.

На кухонном столе лежит только банка детского печенья, в раковине пусто и сухо. Все гранитные поверхности чистые и блестят так, как две новые булавки. Я открываю холодильник — коробка с недоеденной пиццей, несколько плиток шоколада и пакет апельсинового сока. В морозилке бутылка водки и лоток с кубиками льда. Я закрываю дверцу холодильника и направляюсь в спальню к Билли, комната воняет лаком для волос.

Билли ставит баллон и поворачивается ко мне, сейчас ее волосы сине-зеленого цвета, и удивительно, но ей вроде бы идет.

— Ты налила себе чего-нибудь выпить? У меня есть водка.

Я отрицательно качаю головой.

— Все нормально.

Плохо то, что у нас будет китайская еда, потому что она содержит MSG — вещество, с которым проводили исследования, кормя крыс, чтобы они быстрее набирали массу. Я пробегаю взглядом по телу Билли. У нее тип — певицы Пинк, такая же крепкая и мускулистая. Наверное, Билли даже не задумывается, что находится всего в одном шаге от начала набирания веса, так по крайней мере говорят мои книги. Я удивленно смотрю на ее ноги, покрытые волосами, она ловит мой взгляд в зеркале.

— Не волнуйся, я побрею их перед тем, как надеть платье подружки невесты, — говорит она, забавляясь моим неприкрытым удивлением.

— Я..., — О Боже, она наверное думает, что я желаю ее.

Билли смеется над выражением моего лица.

— Прости, но я не сплю со всеми подряд девушками.

Внезапно все годы тяжелой работы, по улучшению самой себя, словно оставили меня и глубоко в душе, мне показалось, что ничего не изменилось. Я по-прежнему толстый непривлекательный ребенок с прической, выглядевшей, словно у меня психическое расстройство, над которым все также издеваются и преследуют, потому что чудовищно уродливая. Кровь ударяет мне в голову, и я в какое-то мгновение представляю, как бросаюсь на нее, впиваясь в глаза своими ногтями, которые стали похожи на когти.

Затем Билли подмигивает мне, и я понимаю, что это просто шутка, чтобы скрасить как-то неудобный момент. Она не хотела меня никак обидеть, в конце концов, это именно я грубо пялилась на ее обнаженное тело. Осознав это, обида отступает. Она была именно тем ребенком, с которым я всегда хотела подружиться, потому что Билли была самой крутой девочкой в школе. Другие дети всегда были беспощадны со мной, но ни Лана, ни она никогда принимали участия в их издевательствах.

Я улыбаюсь в ответ.

— Ты действительно сделала это место по-настоящему красивым.

— Легко сделать что-то прекрасное, когда у тебя имеется неограниченный бюджет.

— Правда? — мой голос звучит недоверчиво. — Тебе разрешили обустраивать все, как ты хотела?

Билли кивает и откладывает фен.

— И Блэйк на это согласился? — спрашиваю я с любопытством. Я только однажды на вечеринке встретила его, когда он пришел за Ланой. Он был отпугивающим, как ад. Словно выточенный из камня, он стоял среди нас, надменно пренебрежительный, излучая собой полную сексуальную привлекательность. На мгновение наши глаза встретились, он окатил меня словно ушатом ледяной воды и не найдя ничего интересного пренебрежительно перевел взгляд. Было совершенно очевидно, что все мы намного ниже его. Он не остался надолго.

— Банкир? — спрашивает Билли, в ее голосе звучит снисходительность и даже какая-то неприкрытая нежностью. — Он может быть бесчувственным, но всегда оставался добр ко мне, и он любит Лану. — Она замолкает. — На самом деле, я никогда не встречала мужчину, который мог столь страстно любить. Он любит ее больше всего в мире.

Волна, раскаленной до бела зависти, поднимается внутри меня. Каждый раз у Ланы все получается. Она не только заманила в свои сети миллиардера, но сразила его на повал. Я делаю огромное усилие над собой, чтобы сохранить улыбку на губах.

— А что насчет сына?

— Он готов отдать свою жизнь за мальчика, но, если Сораб и Лана будут тонуть, и он сможет спасти только одного, он не колеблясь примет решение, и неважно, чего ему будет это стоить, он всегда выберет Лану.

Я храню молчание, восхищаясь, что, наверное, это должно быть бесценно, иметь такие чувства, потому что никто никогда не любил меня, не говоря уже о таком. Билли открывает шкаф и достает пурпурно-красную футболку, на которой зеленым написано: «Я могу сказать да», джинсы цвета спелого банана. Она быстро одевается, натягивает ботинки под леопардовый рисунок с красными подошвами и, хватает мужскую черную кожаную куртку с вешалки, поворачиваясь ко мне.

— Идем?