Соблазняй меня вечно

Он в любой момент может украсть оружие агентов ИУП, предположил Бриан. Впрочем, тогда они еще в меньшей степени будут склонны с ним торговаться. Что же делать, что делать? Он вздохнул.

Когда он снова поднял взгляд, те двое агентов, которых Элия пыталась привести в чувство, заходили в комнату. Талон стоял позади, обеспечивая их покорность приставленными к основаниям шей огнеметами ИУП. Бриан окинул их внимательным взглядом. Оба мужчины были высокими и мускулистыми, у одного кожа была загорелой, что, кажется, очень нравилось людям, у другого она была бледной и лоснящейся. Бриан предпочитал то, как выглядела кожа Элии — слегка подрумяненная белая роза. Очаровательно. И неуместно. Оба были темноволосыми и могли бы считаться красивыми, предположил Бриан, зажимая в кулаках изящную бумагу со своими записями. Были ли они ее родственниками'? — задумался Бриан, и ревность притупилась. Он не желал, чтобы Элия искала поддержки у любовника. А у брата, опять-таки, было позволительно.

Бриан поискал в них внешнее сходство. У одного глаза были цвета океана, у другого — цветов заката. Они не приходились родственниками друг другу, и не были родней Элии. Ее глаза были пронзительно-зеленого цвета, черты лица — более аристократичными. Если только они не обладали способностью изменять свою внешность, как это делала она? Но, нет. Под лицами обоих мужчин ничего не скрывалось. Более того, она быта против, чтобы они увидели ее настоящий облик. Бриан сжал челюсти и откинулся на спинку кресла, потирая подбородок двумя пальцами.

— Вы — люди? — спросил он агентов. Они оба пульсировали энергией странного свойства, которая не была присуща человеческой расе.

Голубоглазый кивнул, его лицо было напряжено, как будто он старательно сосредоточился.

— Да. А теперь, что ты планируешь сделать с девушкой? Ты расскажешь мне. Ты хочешь мне рассказать.

— Нет, не хочу, — как ни странно, Бриан почувствовал внезапный порыв рассказать агенту все и обо всем, что он хотел знать.

— Твой план, — настаивал Голубоглазый. — Ты как раз собирался мне рассказать. Да, потрясенно подумал Бриан. Он хотел рассказать, но позволил себе произнести только: «Какой план может быть у мужчины?»

— И, правда, — с понимающим смешком откликнулся Лоснящийся.

Как странно. Бриан совсем не ожидал веселья в качестве реакции на свои слова. Голубоглазый метнул в Бриана свой напряженный взгляд. А вот теперь, это была реакция, которую он ожидал увидеть. Ярость. Талон взвел курок одного из огнеметов и вдавил холодный ствол в череп агента. Мужчина замер.

— Она останется в живых? — процедил сквозь зубы Голубоглазый. — Ответь мне. Этот голос… практически неодолимый. Крайне могущественный. Он должен ответить. И все же, это чувство оставило его также быстро, как и поразило.

— Разумеется, она останется в живых, — «Что происходит? Контроль сознания?» Некоторые расы обнаруживали подобную силу, но он не думал, что земляне из их числа. — Я не изверг.

Лоснящийся раскрыл рот, признаки веселья внезапно улетучились.

— Вы ее обидели? Принудили ее?

— Поверь мне, я ни к чему ее не принуждал. Оба мужчины расслабились, но лишь слегка.

— Позволь ей остаться с нами, — сказал Голубоглазый своим убедительным голосом.

— В одной из наших камер.

К Бриану вернулось чувство ревности, а вот порыв к подчинению — нет. Либо агент не так уж хорош, либо Бриан выработал иммунитет.

— Вы приходитесь ей родственниками?

— А ты хочешь, чтобы мы ими были? — спросил Лоснящийся. Бриан провел языком по зубам.

— Она твоя женщина? — вопрос вырвался из него раньше, чем он смог этому воспрепятствовать.

Повисла тяжелая, напряженная пауза.

— А что, если так? — сверкнул зловещей улыбкой Голубоглазый.

Бриан мог тотчас же войти в тело ублюдка и наказать его. Сделать что-нибудь, все что угодно, лишь бы его наказать. Но он вспомнил отвращение, с которым Элия говорила о том, как это делал Марлеон, и отвращение, пережитое им всего час назад за наказание, которое он привел в исполнение.

— Так Ты Ее Мужчина? — это был простой вопрос.

— Только тронь ее, и я убью тебя, пока ты будешь спать, — ответил Лоснящийся без тени ярости в голосе. Ему бы тоже это понравилось. По крайней мере, это было очевидно. — Как тебе такой ответ?

— Она невинна. Она не такая, как мы. Отпусти ее.

Ему претила мысль о том, чтобы отпустить Элию, так и не изведав всю глубину ее страсти, и он тряхнул головой.

— Она остается, — заявил Бриан, а затем, как бы из любопытства, приподнял бровь. — Вас что, не интересуют мои планы касательно вас самих?

— Не особенно.

— Неа. Не могу сказать, что интересуют.

— Так, разговор окончен? Потому что вид из моей камеры мне нравится больше.

Очевидно, эти непочтительные мужчины не собирались рассказывать ему о том, что он хотел узнать. Он не собирался просить, как не имел намерения пытать их. Это бы попахивало отчаянием.

— Нет. Разговор не окончен, — тем не менее, он сменил тему. — Кажется, у нас есть общий враг. Шён.

Это привлекло их внимание. Они выпрямились, посмотрели друг на друга и нахмурились.