Соблазнительная месть

– Мы говорили о джаз-банде. Их можно разместить около входа в коктейльной зоне.

Сейчас помещение готовили к коктейльной вечеринке. С двух сторон стояли барные стойки, а по всему помещению – высокие столы.

У Джима зазвонил телефон, он извинился и отошел.

Они остались вдвоем, и огромное помещение странным образом вдруг показалось уютным и интимным. Возможно, потому, что Харрисон смотрел на нее так, будто хотел заглянуть под маску профессионала и найти женщину, которая скрывалась под ней. Лондон не забыла, как была разочарована в субботу, когда он проводил ее в отель и даже не попытался поцеловать на прощание. Или как по дороге в Чарльстон они сидели рядом в его машине, соприкасаясь локтями, и смотрели записи.

– Мне очень нравятся детали интерьера. – Она отошла от него и стала показывать на кирпичные стены. – Разве не прекрасный здесь камин?

– А я думаю, что прекрасна ты.

– Лучше всего поставить десять столов и разместить по десять человек за каждым. На столах – большие стеклянные вазы со свечами и прозрачными бусинами внутри. Поскольку мероприятие намечено на декабрь, можно украсить столы ветками вечнозеленых растений, хотя это, пожалуй, слишком предсказуемо. – Замолчав, она поддастся страстному желанию, которое пульсирует в ней. – Или же насыпать слоями мятные и шоколадные конфеты, завернутые в зеленые и красные бумажки, в высокие стеклянные колбы. Правда, если Тристан слишком утонченный человек, ему больше понравится хрусталь, белые и серебряные украшения.

Она говорила и говорила. Харрисон следовал за ней, не сводя с нее глаз. Она подошла к двери, ведущей на террасу, он положил руку на дверную ручку и преградил ей путь.

– Я думаю, ты прекрасна, – повторил он, пресекая ее попытки ускользать от него. – Меня интересует о тебе все.

– Ты очень мне нравишься. – Она удивила их обоих столь неожиданным признанием. – То, чем ты занимаешься, опасно и волнующе. Я даже не представляла.

Что она наделала? Слова крутились на кончике языка. Она почти рассказала о своих безудержных эмоциях, стоявших за ее действиями. О разочаровании, постигшем ее субботним вечером, когда он проводил ее до номера и ушел. Признаться в возрастающей симпатии к нему было неправильно. И как теперь выбраться из этого.

Харрисон наблюдал за противоречивыми эмоциями на лице Лондон. Большую часть времени ее лицо было непроницаемым, как у сфинкса. Стремление спрятаться от всех расстраивало его. Хотелось, чтобы она открылась ему, поделилась радостями и огорчениями.

– Успехом пользуются столы, украшенные резными металлическими подсвечниками и новогодними шарами. – Она торопилась вернуться к обсуждению. – Или можно поставить сосуды с плавающими свечами.

Харрисон игнорировал ее попытку увести разговор от настоящей темы.

– Чего ты не представляла?

– Здесь совсем неподходящее место для подобного разговора.

– Куда бы ты хотела пойти? – Он надеялся, что она предложит поехать к ней. Или к нему. Им уже давно пора остаться наедине.

– Я освободила сегодняшний день, чтобы показать тебе места, где можно устроить день рождения.

– Лондон. – Он прикоснулся к ее щеке, на которой появился легкий румянец.

– Да?

Она тоже говорило тихо. Ему показалось или в ее голосе послышались нотки отчаяния, будто с каждым ударом сердца она все больше проигрывала битву, теряла контроль над ситуацией? Он испытывал то же самое рядом с ней, хотя понимал, что на нее нельзя давить. И как бы ни хотелось ее завоевать, он чувствовал, что лучше действовать добром и лаской. За ней нужно ухаживать, увлекать. Но, черт возьми, как же ему хотелось, чтобы она сдалась на милость его прикосновений.

– По большому счету, мне все равно, какое заведение мы выберем. Сегодня я здесь, чтобы побыть рядом с тобой.

Он коснулся самыми кончиками пальцев ее спины. Прежде чем она успела повернуть голову и посмотреть на него, по телу пробежала дрожь. Голод в ее взгляде очаровал его. Он наклонялся до тех пор, пока не ощутил ее дыхание на своем лице. Потерся носом о ее нос и чуть подтолкнул, развернув ее лицом к себе. Улыбаясь, глядя на нее, почти прикоснулся губами к ее губам. Когда целовался с ней на улице в центре Чарльстона, он понимал, что это неподходящее место.

Сейчас все иначе.

Она едва слышно застонала от нетерпения до того, как их губы соединились, и его мир перестал быть прежним, а по телу разлился жар. Из ее груди вырвался еще один стон. Его сердце бешено колотилось. Видения обнаженных тел, сплетенных в порыве страсти, пронеслись у него в мозгу.

Харрисону было все равно, вернется ли менеджер ресторана. Лондон заставила его сердце выскакивать из груди. От нарастающего желания его бросило в жар.

Он притянул ее к себе, прикоснулся к щеке. Их поцелуй стал более глубоким и более страстным. Ему стало трудно сдерживаться и целовать ее медленно. Хотелось большего. Ему нужна она вся! Когда ее губы раскрылись, а из груди вырвался мягкий беспомощный стон, он совсем потерял голову.