Соблазнительная месть

– Она была дебютанткой и хотела, чтобы я стал ее кавалером на балу. К тому моменту мы встречались несколько месяцев, и для ее родителей я был далеко не первым кандидатом в женихи.

– Ты поставил ее в неловкое положение на балу?

– Я до бала даже не добрался.

– Почему?

– Из-за глупой гордости. Я ей отказал. Мы с ней из разных миров. Я был уверен, что, если пойду с ней, над ней станут смеяться. Я просто не мог допустить, чтобы она прошла через такое.

Харрисон поморщился. Точно такая же мысль пришла ему в голову, когда он увидел Лондон на гонках в Ричмонде. Она явно не вписывалась в обстановку. И позже, когда она разговаривала с братом на вечеринке «Кросби аутомоутив», он задумался, не хотелось бы ей быть с кем-то со схожими интересами в бизнесе и связями в обществе.

– Но если ты так думал, почему начал с ней встречаться?

– Она перевернула мою жизнь с ног на голову. Перестать ее видеть значило перестать дышать. Она была для меня всем. Ради нее я просыпался утром.

– Что случилось после того, как ты отказался пойти с ней на бал?

– Я ее недооценил. Не понял, насколько она сильная. Ей было плевать на мнение других людей. Она мной гордилась. И ей хотелось, чтобы все об этом знали. – Даже сейчас после тридцати с лишним лет прекрасного брака было видно, что дяде стыдно за свое поведение в тот день. – То, как я повел себя, показывало, что я ей не верю.

– Но она все-таки вышла за тебя замуж. Видимо, сумела простить.

– Да, на это ушел год.

Дяде в течение этих долгих месяцев пришлось тяжело.

– А она тебе здорово нравилась, раз ты так долго не сдавался.

– Знаешь, сначала я не понимал, что чувствую. А если бы я не упрямился и позволил эмоциям верховодить, избежал бы ненужной боли.

Харрисону не хотелось целый год провести в раздумьях вдали от Лондон.

– Почему ты продолжал за нее бороться?

– Потому что быть рядом с ней важнее, чем лелеять дурацкую гордость. Я пытался держаться от нее подальше, но мне редко удавалось выстоять больше недели или двух. Жизнь казалась блеклой. С другой стороны, я решил доказать, что достоин ее. Именно тогда «Кросби аутомоутив» набирала обороты. Отчаяние, страх и радость я вкладывал в дело, которым хотел гордиться. Я думал, если стану состоятельным человеком, добьюсь успеха, смогу завоевать ее снова.

– Это сработало?

– Все ухудшилось. Чем лучше шли дела у «Кросби аутомоутив», чем самоувереннее я становился, тем меньше она хотела меня видеть.

Харрисону не нравилось такое развитие сюжета.

– Как же ты завоевал ее расположение?

– Она начала встречаться с парнем из богатой семьи с хорошими связями. Пару недель я предавался отчаянию.

– А как вышел из этой ситуации?

– Я положил на одну чашу весов счастье всей моей жизни, а на другую – гордость.

– И что дальше? – Собственно, это уже лишний вопрос, Харрисон понял, к чему клонит дядя.

– Состоялся самый сложный за всю мою жизнь разговор. Пришлось полностью обнажить перед ней душу. Я рассказал ей о своих страхах, надеждах, о том, как она делает мою жизнь лучше, а я хочу быть достойным ее любви.

Сильные чувства переполняли Джека даже сейчас, спустя тридцать с лишним лет. Харрисон еще сильнее прочувствовал свое горе. У него перехватило горло.

Дядя нарушил тишину:

– Стоит бороться за твои чувства к ней?

Сможет ли он жить без Лондон? Возможно. Будет ли здорово? Вряд ли. Раньше ему казалось, что он все отдаст, чтобы стать чемпионом. А сейчас? Встретив Лондон, он впервые задумался о семье и детях. Да, ей удалось отвлечь его внимание от гонок. Самое удивительное, он не возражал. Более того, задумался об изменении расписания на следующий сезон, чтобы больше времени проводить с ней. Если бы не история с братом, он, наверное, сейчас подыскивал кольцо для помолвки.

– Я думал, что стоит, а сейчас уже не уверен.

У него заболело сердце при мысли, что они больше не увидятся. Как пережить то, что она просто использовала его. Он никогда подолгу не таил ни на кого обиды, но вновь поверить ей казалось невозможным.

Глава 11

Лондон в подавленном настроении вошла в клуб и поискала глазами Марибэль. Та заняла два места около бара. Последнее время Марибэль просто светилась от счастья. Лондон же, напротив, была безрадостной и вялой. У нее началась бессонница, отсутствовал аппетит, она перестала ходить в спортзал.

– Черт возьми, выглядишь просто ужасно. Ты готова рассказать, что же все-таки случилось?

Прошло десять дней с того ужасного утра, когда Харрисон прослушал запись, присланную Эверли. Лондон посвятила подругу в подробности, Марибэль ее не перебивала, выслушала все до горького конца.

– Он никогда больше не заговорит со мной, – сказала Лондон, забивая последний гвоздь в крышку гроба истории своей самой трогательной любви в жизни.

– Да он и не должен, – сердилась Марибэль. – Меня саму так и подмывает не разговаривать с тобой больше.

Лондон понимала, что она так не сделает. Между ними воцарилось молчание. Марибэль заказала две текилы.

– Ты же знаешь, я не могу это пить, – запротестовала Лондон. – Вспомни, к чему это привело в прошлый раз.