Соблазнительные изгибы

Команда вылетает на поле в считаные секунды, но в прошлый раз они получили взбучку от тренера, когда запрыгивали мне на спину, так что сейчас ограничиваются радостными возгласами и хлопками по спине, да еще какой-то придурок срывает бейсболку с моей головы.

Эчо, однако, плевать, что его немного пожурят.

– Чертовски крутой яккер[38], сынок. – Он приседает, взваливает меня на плечи и поворачивается к лучшему хиттеру Кэл Поли… который сегодня не попал ни по одному мячу.

Рыжеволосый паренек сплевывает в грязь, и мы смеемся.

– Черт, Роджерс, плюешь на собственное поле? – Эчо хихикает. – Это грубо, дружище. Завтра повезет больше, да?

– Иди ты. Держитесь сегодня подальше от нашего клуба, петушары.

Он свирепо смотрит, отступая.

– Ровно в восемь? – кричит ему в спину Эчо, опускает меня на ноги, затем обхватывает за шею и притягивает к себе. – Шикарно, сынок.

– Ну ты и говнюк, – смеюсь я и ловлю свою перчатку, брошенную тренером.

Эчо идет в блиндаж, а Рид встает передо мной. На мгновение он сжимает мое плечо и слегка приподнимает подбородок. Кому-то этот жест может показаться незначительным, но не мне. Чувство гордости зашкаливает, и я киваю в ответ.

– Я старался для вас, тренер.

– Эта команда не проигрывала нашему университету двадцать лет, сынок, и они не только продули дома, но и не вывели на базы дополнительных сорванцов. – Он снова сжимает мое плечо. – Ты сделал эту игру.

У меня сжимается челюсть, когда в памяти всплывают слова матери, сказанные утром, а отец сидел за столом и ничего не говорил. Но зато сказала Мейер.

Сказала, когда я не мог, а мой отец не захотел.

Точно так же сделал тренер в тот вечер, когда я умолил родителей пригласить его на ужин.

– Приходи поговорить после душа, – говорит он, уходя с поля.

Снова подбегает Эчо, уже успевший снять снаряжение. Он подпрыгивает, пытаясь взять меня в захват, но я вырываюсь и выхватываю свою бейсболку из его рук.

– Так ты пойдешь с нами вечером?

– Нет, бро. – Натягиваю бейсболку и перевожу взгляд на друга.

– Что, серьезно? – Он пихает меня. – Ты должен показать этим парням, чей это город.

– После сегодняшнего, думаешь, остались сомнения?

– Узнаю самоуверенного мальчика.

– Да пошел ты, – усмехаюсь.

– Нет, Круз. – Эчо демонстративно кусает костяшки пальцев. – Сегодня ты точно развлечешься. На полу, на стуле, у вонючих стен туннеля… вот с этой красоткой.

Смеюсь, разглядывая трофей, на который он указал. И девушка начинает подходить.

Только когда она приблизилась, мы видим в ее руке за спиной микрофон.

Эчо со стоном хватается за голову.

– Теперь понятно, почему она за тобой охотилась. Ладно, мне пора. Удачи. – Он ускользает на две секунды раньше, чем оператор брюнетки оказывается рядом.

Девушка вопросительно поднимает бровь, но я отшучиваюсь и думаю, как бы сбежать. Замечаю, что тренер смотрит в нашу сторону. Он легким кивком дает добро на интервью. Мы начинаем, ее рука опускается на мой бицепс, я натягиваю на себя маску горячего питчера, а девушка переключается в режим нахальной секретарши: прижимается ближе, переводя взгляд с камеры на меня и обратно.

– Я рядом с человеком, которого все до смерти хотят заполучить, – с единственным и неповторимым Тобиасом Крузом.

Мои губы изгибаются в фирменной ухмылке, и я думаю, что брюнетка довольна.

Пора поднять уровень обаяния до десяти.

Как говорит тренер, нужно быть открытым, и люди к тебе потянутся.

Мейер

Бейли не спала на протяжении всего занятия, но она была веселенькая, и мне, поменяв пару раз местами игрушки над ее манежиком, удалось провести урок без перерывов.

Однако спокойно позаниматься с Фреей, капитаном университетской команды по плаванию, не удалось. К счастью, девушка смогла снова подключиться, как только малышка заснула, и в целом рабочий день в присутствии ребенка оказался не таким уж и сложным.

Взяв дочку, иду в ресторан отеля, чтобы быстро перекусить на выделенный мне ваучер. Заодно просматриваю меню, чтобы заказать еду в номер, – надо же использовать все преимущества этой поездки.

Возвращаюсь в номер, натягиваю купальник и переодеваю Бейли. Стараюсь не обращать внимания на то, что Тобиас до сих пор не вернулся. В зоне бассейна оставляю вещи на лежаке и осторожно захожу в воду с малышкой. Сначала она замирает, тельце подрагивает. Я улыбаюсь и слегка отдаляю ее от себя. Кроха тянется ко мне и цепляется за купальник.

Немного помедлив, делаю шаг вперед и приседаю. Бейли начинает расслабляться, ее пальчики оказываются во рту, глазки сияют.

– Видишь, Бей. Это весело. – Похлопываю по воде ее ручкой. Она визжит, а я смеюсь, крепко держа дочку.

Войдя во вкус, она начинает сама шлепать по воде, а я свечусь от счастья. Малышка смотрит на меня со своей беззубой улыбкой, как бы спрашивая: «Ты видела, мама?»

– Нравится играть в воде, да? – Наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в висок. – Ты такая большая девочка, Бей.

Мои глаза наполняются слезами, это такой горько-сладкий момент. Разделить эту радость мне не с кем, и так будет всегда в те моменты, когда Бей познает мир. Когда я размышляю об этом, внутри зарождается чувство вины.