Собор без крестов

него были веские основания, но азарт и мальчишество взяли верх, и он решил просто подраться.

— Я ставлю следующее условие. Он может меня зарезать, как кабана, и мои люди отпустят вас с миром. Я же

его гробить не буду, но если мне повезет, то отрежу его ухо себе на память, чтобы помнил: следующая наша

встреча будет стоить ему головы.

Такое заявление среди его сторонников оживления не вызвало, так как условия для Душмана были

кабальные, тогда как Алик уже не рисковал жизнью.

— Я тебе сам башку резать буду! — взорвался Алик, не выдержав такого гнусного оскорбления.

В образовавшемся кругу, на импровизированной арене, два непримиримых противника, по-кошачьи

контролируя движения и действия другого, стали кружиться друг около друга.

Несколько попыток Алика нанести удар ножом в живот противнику Душман легко отбил ногой, один раз едва

не выбил нож из его руки. Почувствовав такую неприятную для себя реальность и возможность, Алик стал

следить, чтобы его нож не был выбит Душманом из руки, так как наступили бы последствия, от которых у него

стыло сердце. Его робость почувствовал Душман.

— Ну, щенок, чего не нападаешь, чуешь, что не туда попал, или нет. Если слабак, то чего было пыркаться, —

постоянно наступая, сказал Душман. — Я давно уже выпустил бы тебе требуху на волю или врезал ножом в

лобешник, но мне не нужна твоя баранья башка, а всего лишь ухо.

— Посмотрим, что в твоей башке, может быть, сопли твоего Арбата, — парировал оскорбление Алик.

— Кажется, поговорили, а теперь смотри, как я с тобой сейчас расправлюсь, — зло бросил Душман, отдавая

свой нож одному из своих подручных, несмотря на попытку последнего отговорить его от такого безрассудного

шага, но было бесполезно его отговаривать.

Скинув с себя куртку и намотав ее на руку, оставляя правую свободной, Душман решительно направился к

Алику.

— Иди ко мне, падаль. Я даю тебе еще один, последний, шанс, иначе мне придется с твоими ушами скрутить

башку.

Дальше Алику отступать было уже некуда. Он активизировал свои действия и тоже начал нападать на

Душмана. Когда он ударил Душмана ножом по левой руке, тот молниеносно захватил его руку с ножом правой

рукой. Сбросив с левой руки куртку, он ею помог правой зафиксировать руку с ножом противника в нужном ему

положении. По оказываемому сопротивлению Душман понял, что тот намного слабее его физически. Отобрав

нож у Алика, Душман сделал ему подсечку, тем самым пресек его попытку убежать, так как Алик понял, что его

игра проиграна. Придавив противника к земле, Душман деловито напомнил Алику:

— Не спеши, дорогой, я еще не отрезал твои уши на холодец.

Алик со страхом заверещал. Он не представлял, как будет появляться среди людей, а особенно среди

знакомых, без уха. Его сопротивление, а Душман на помощь так никого и не позвал из своего окружения, не дало

ему возможности отрезать Алику полностью ухо, а всего лишь верхнюю большую часть. Подскочив с земли, Алик, воя по-звериному, полез на Душмана драться, но, сваленный мощным ударом в солнечное сплетение, вновь упал

на землю, где в бессильной злобе стал стонать и плакать.

Отдав кровоточащий кусок уха одному из ошарашенных кавказцев, Душман цинично пошутил:

— Можешь взять его себе на холодец, а можешь выгодно продать своему шустряку.

Кавказцев, уводящих Алика с места драки, никто не преследовал. Претензий никто не высказывал в адрес

другого. Драка была честной и справедливой. Она показала, что Душман оказался действительно той костью, которой Алик подавился.

Когда Арбат сообщил Душману, что у него рука в крови, только тогда разгоряченный дракой Душман

почувствовал, что он ранен. Они прошли к стоянке, где находились их автомобили. Там Душман снял с себя

пиджак, засучив рукава, он увидел на левой руке неглубокий поверхностный ножевой порез длиной примерно в

шесть сантиметров. Попросив водки, он обмыл ею руки. Друзья услужливо достали из автомобильной аптечки

йодный раствор и с помощью ваточки обработали ему рану. Мужественно перенося боль, Душман пошутил:

— Вы так издеваетесь надо мной, что у меня с конца закапало.

После того, как рана была перебинтована, компания Душмана решила погулять в ресторане. Порез на рукаве

пиджака у Душмана внешне не очень бросался в глаза. Он чувствовал себя вполне нормально, а после нервного

напряжения сто пятьдесят — двести граммов спиртного для его здоровья были не лишними.

Приведя себя в порядок, Душман, обращаясь к своей кодле, сказал:

— Если судьба привела нас к злачному заведению, то считаю неприличным обойти его своим вниманием.

— А может быть, своему ресторану своим посещением сделаем прибыль, чем этим волкам? — предложил

Арбат.

— Мысль верная, а главное, вовремя сказана, — согласился с ним Душман.

Рассевшись по машинам, они кавалькадой помчались в свой частный ресторан, чтобы ему, а не другим своим

посещением принести прибыль.

Вот до какой степени рыночные отношения повлияли на взгляды, подход к жизни даже таких бесшабашных

людей.

Глава 10

Когда Душман, поднявшись на лифте на четвертый этаж и подойдя к своей квартире, позвонил, нажав кнопку