Собор без крестов

После ресторана, выйдя из отеля, мы взяли первое попавшееся нам такси и поехали в универсальный магазин, расположенный где-то на Десятой авеню. Там я кое-что купил своей подруге в подарок. Вон в углу лежат коробки

с покупками. В них находятся оплаченные чеки. По ним можно узнать местонахождение универсального

магазина, где мы едва не потеряли ноги от ходьбы. Такси мы не отпускали, а поэтому на нем вернулись назад в

отель где-то в восемнадцать часов. Поужинали в ресторане и поднялись в свой номер. Отдохнули немного, послушали музыку.

— Какую? — задал наводящий вопрос Кройнер.

— Магнитофонные записи русской эстрады, так как за день чужой язык мне чертовски надоел. Потом госпожа

Прокофьева стала примерять и надевать на себя свои обновки. Я ж не железный, а поэтому с безразличием не

мог созерцать ее обнаженной... Короче, мы легли спать и до утра из своего номера больше никуда не выходили.

— И вас никто не беспокоил? В смысле, не звонил, не стучал в дверь? — пояснил он.

— Кто нас может беспокоить в чужом и незнакомом городе? Мы здесь никому не нужны, да и мы тоже ни в

ком не нуждаемся. Кроме вас, нас тут беспокоить некому. Куда денешься, приходится отвлекаться на таких

настойчивых визитеров, — несколько раздосадованно пояснил Лесник.

Кройнер, подойдя к холодильнику, открыв его дверку, увидев в нем разные деликатесы, подумал: «Если

осетровая икра лежит в чашке горой, полные карманы денег, а под боком эротическая куколка, то понятно, почему он не желает общаться со мной, старается скорее избавиться от меня. Пока я ни в чем предосудительном

его не изобличил, но все равно чует мое сердце, что с него снимать наблюдение еще рано. Не может быть, чтобы

Лесник не был причастен к убийству».

Закончив допрос Лесника, Кройнер заодно допросил госпожу Прокофьеву, показания которой оказались

аналогичными показаниям Гончарова-Шмакова и не имели даже мелких противоречий.

Потеряв интерес к русским, Кройнер, простившись с ними, собрался покинуть номер вместе со своей

бригадой.

— С вашего позволения, я задержусь у своего клиента, — заявил Альфред Скот, обращаясь к Кройнеру.

— Для чего, если не секрет? — поинтересовался у него Кройнер.

— Он же должен со мной расплатиться за оказанные мною ему услуги, а то опять возьмет и улетит в Европу, а я не люблю, когда клиенты со мной не расплачиваются за работу. Уж лучше быть самому должником, чем когда

должны тебе, — беззаботно хохотнул он. — Да! Едва не забыл спросить у вас, мой клиент вами в чем-то

предосудительном подозревается? Если да, то в чем, если нет, то может ли он уезжать, куда ему вздумается или

нет?

«Ох, и хитрая ты лиса», — недовольно подумал Кройнер, понимая, что вопрос адвокатом задан не случайно и

на него надо отвечать.

— То, что меня интересовало и хотел узнать у него, я выяснил, а поэтому никаких ограничений в

передвижении мною ему не было установлено, да об этом и речи не было. Однако для сведения я бы хотел

узнать, как долго господин Гончаров-Шмаков намерен отдыхать в Нью-Йорке со своей подругой?

Выслушав вопрос переводчика, Лесник, подумав, ответил:

— Если нам, как сегодня, больше никто не будет мешать, то, исчерпав лимит денег, выделенный мною на

госпожу Прокофьеву и не найдя клиентов на свой товар, мы в течение двух недель намерены вернуться в

Россию. К слову сказать, пока мы туда не спешим.

Удовлетворенный ответом, Кройнер покинул их номер.

Глава 24

Оставшись втроем в номере, Альфред Скот попросил Ларису включить магнитофон, телевизор, пустить в

ванну воду. Когда она выполнила его просьбу, то адвокат, вновь обращаясь к Ларисе, сказал:

— Я знаю, что господин Гончаров-Шмаков вам доверяет и вы стоите его доверия, но когда человек знает

меньше, чем хотел бы знать, то ему легче живется, да и третьим лицам спокойнее. Поэтому оставьте нас с

господином Гончаровым-Шмаковым вдвоем. У меня к нему есть секретный разговор.

Лариса с пониманием кивнула головой, молча удалилась в другую изолированную комнату номера, прикрыв

за собой дверь.

— Виктор Степанович, — понизив голос, начал адвокат, — как вы и предполагали, известная вам троица

оказалась не на высоте. Она упустила свою добычу и теперь не знает, как ей быть и что делать.

— У них жиром заросли мозги. Пока расскачивались, поезд-то и ушел. Побыли бы они у нас в России в нашей

шкуре, то быстро поумнели или сгнили у «хозяина», — убежденно заявил Лесник, перебив адвоката. — Что же

теперь они намерены делать?

— Решили обратиться к вам за помощью, — с некоторым удивлением сообщил адвокат.

— У них под руками три солидные кодлы. Неужели среди ее членов не найдется хотя бы одного путевого

организатора, чтобы осуществить задуманное?

— Значит, нет, если обратились к вам за помощью.

Услышанное было приятно для слуха Лесника, но он не был намерен от похвалы потерять голову.

— Если они принимают меня за какую-то шестерку, то скажи им, что они ошиблись адресом. Сам грязную

работу я делать не собираюсь, тем более вы видите, какая ищейка села мне на хвост.

— Вы сегодня с мистером Кройнером очень лихо разделались. По всем вопросам ответили путем, — не мог

не отметить мистер Скот.