Собор памяти

   — Не ожидал, что подъём окажется так крут, — заметил Лоренцо, отирая платком вспотевший лоб, когда они остановились передохнуть на гребне. Над ними высоко вверх уходил отвесный склон. Был жаркий летний полдень, и небо подёрнулось дымкой.

   — Мы почти пришли, — сказал Леонардо и повёл Лоренцо и Никколо к расселине в нависшем над ними склоне. Леонардо забрал мешок у Никколо — тот запротестовал, но только для виду, из-за Лоренцо. Потом Леонардо осторожно пробрался к ближнему уступу, пользуясь теми же опорами для рук и ног, какие использовал в детстве.

Там и был вход в его тайную пещеру.

Из неё, как дым из трубки, сочился пар; вокруг было довольно сыро. Порывистый ветер дул вокруг отверстия, а сам уступ был влажным и скользким. Леонардо вернулся, чтобы помочь Никколо перебраться на уступ, Лоренцо последовал за ними.

   — А теперь, Никколо, — сказал Леонардо, когда они, переводя дыхание, стояли у тёмного провала, — хочешь быть вторым, кто войдёт в это потайное местечко?

   — А кто же будет первым? — спросил Никколо.

Леонардо рассмеялся:

   — Первый уже был — я!

   — Не могу поверить, что это место взаправду существует. — Никколо встал на колени и заглянул в темноту. Он держался за скалу, иначе соскользнул бы прямиком в пещеру. — Там не видно ни зги и так узко!.. Хоть ползи на четвереньках, как зверь. Да ещё и сыро на ощупь. Никогда не встречал ничего подобного.

   — Ты боишься входить, Никколо?

   — Конечно нет! Когда вы зажжёте факелы, я первым буду внутри.

   — Значит, ты боишься темноты? — Леонардо улыбнулся мальчику, и тому ничего не оставалось, как нырнуть в пещеру.

   — Здесь тесно! — пожаловался он изнутри.

   — Пещера расширяется. Наберись терпения и двигайся дальше.

   — А вы идёте? — натянуто осведомился Никколо. — С факелами?

   — Скажи, что ты видишь.

   — Только смутные тени, — отозвался Никколо. — И я весь промок.

   — Там и вправду сыро, — согласился Леонардо. — Это потому, что пламя, рождённое в сердце земли, согревает воды, запертые внутри пещеры. Жар заставляет воду кипеть и превращает её в пар.

   — Вы уже зажгли факелы? — тревожно спросил Никколо.

   — Когда я отыскал это место, я был несколькими годами младше тебя. У меня, помню, было только два чувства — страх и желание. Что чувствуешь ты?

   — Чего ты желал? — спросил Никколо.

   — Увидеть чудеса, которые могут скрываться внутри.

   — А чего боялся?

Леонардо чиркнул кремнём по скале, чтобы поджечь факел.

   — Темноты, как и ты сейчас.

   — А я как раз не боюсь!

Леонардо усмехнулся и подмигнул Лоренцо. Потом подал ему факел, и они, пригнувшись, нырнули в пещеру. При виде их Никколо облегчённо вздохнул.

   — Ты зашёл не так уж далеко, — заметил Леонардо. — Давай двигайся, не то мы все задохнёмся от дыма собственных факелов.

Никколо пополз вперёд — и вскоре узкий проход расширился, превратившись в пещеру. Леонардо выпрямился и высоко поднял факел, освещая огромное пространство и кристаллические образования: уступы, занавесы, колонны, спирали, ниши, сталактиты и сталагмиты. Казалось, что здесь обитают тени; тревожные блики факелов плясали по стенам, и пещера чудилась куда больше и изрытее, чем прежде. Лоренцо и Никколо благоговейно молчали; слышно было лишь свистящее дыхание людей и звонкие удары капель о воду маленьких озёр, изрисованных расходящейся рябью. И — такого быть не могло, но всё-таки — здесь пахло улицей, пахло мостовой после дождя — влажно, терпко и крепко.

   — Не хочешь заняться исследованием? — спросил Леонардо, предлагая Никколо свой факел. Голос его эхом раскатился в гулкой тьме.

   — Если мы будем... вместе.

   — С тобой ничего не случится — мы же рядом. Может, ты откроешь новую пещеру.

   — Я боюсь заблудиться.

   — Для юнца, который не боится улиц, борделей и собак, ты что-то вдруг стал слишком робок. — И Леонардо первым двинулся через пещеру. Он миновал кристальное озерцо, прошёл под каменным мостом — к натёкам и скальным узорам дальней стены. Свод пещеры загибался там вверх, под острым углом сходясь со стеной. Леонардо осветил — и Никколо, испугавшись, взвизгнул от неожиданности. Даже Лоренцо отпрянул.

Над ними нависла тварь высотой в дом.

Змей... гигантское чудовище, уловленное в камне.

Сам Левиафан взирал на них сквозь каменные завесы вечности[76] — морской исполин с длинным костистым черепом и большими акульими зубами. Его выбеленные временем кости выступали из стены, как рельеф.

   — Леонардо, это снова твои фокусы? — В голосе Лоренцо слышалась злость, словно его обвели вокруг пальца.

   — Это не мой фокус, клянусь. Тварь осталась такой же, какой я нашёл её, ещё когда был мальчишкой, Великолепный. Но представь, сколько королей, событий и народов сменилось с тех пор, как диковинная тварь встретила свой конец в тёмных глубинах этой пещеры! — Он поднял взгляд к каменному своду. Голос его упал до шёпота. — Ты уничтожен временем, однако самые кости твои — костяк и опора этой горы.