Соборная площадь (СИ)

Ребята переглянулись, поговорили о чем-то на гуцульском языке, немного знакомом в пору работы на «Запорожстали». Тогда я без копейки в кармане умотал от первой жены в надежде обрести счастье. Действительно, там оно показало светлый краешек. В цеху меня уважали, из стропальщиков перевели на немыслимых размеров, вальцовочный станок. Со старым рабочим мы выполняли престижный спецзаказ для Кубы, прокатывали многометровые толстые листы стали для емкостей под нефтепродукты. Там же познакомился с семнадцатилетней красивой, кареглазой украиночкой, участницей цеховой художественной самодеятельности. Она долго билась над тем, чтобы я правильно выговаривал: «На полыци лэжыть пивпаляныци». До упаду смеялась над акцентом. Но переспать с ней пришлось всего два раза. Примчалась жена и забрала обратно. В отличие от достойного поведения в цеху, в заводском общежитии я жил совершенно иной жизнью. Пил, играл в карты на деньги, часы. Дрался. Кажется, ребята считали меня вожаком. Когда приехала супруга, общежитовские воспиталки долго крестились, предвкушая спокойную жизнь, а цеховое руководство несколько дней уговаривало остаться, обещая и квартиру, и высокую зарплату, и хорошую невесту. К тому времени вальцовочный станок с разноцветноглазым, сотнекнопочным пультом управления плясал под моими пальцами прирученным медведем, а собравшийся на пенсию старый вальцовщик не усматривал вокруг более достойной кандидатуры. Может быть, я был бы уже Героем Соцтруда, кавалером орденов и медалей…

— А немецкие марки у тебя есть? — наконец повернулся ко мне первый парень. — Мы могли бы отдать купоны за марки по курсу.

— К сожалению, нет. У ребят, по-моему, тоже.

— Хорошо. Тогда отсчитывай пятьсот тысяч за двадцать пять лимонов. Мы побегаем по базару, поищем марки, а часа через два сдадим остальные купоны.

Завершив сделку, я осмотрелся по сторонам. Рядом с Ланой выстроились в цепочку ваучеристы с базара, лениво перебрасываясь малозначащими фразами, ни на секунду не выпуская из виду текущую мимо толпу. Длинный с друзьями на углу раскрутил карусель с иностранной валютой. Аркаша жался между алкашами — сумочниками, то и дело отхлебывающими вино прямо из горлышка бутылки. Скрипка переместился на другую сторону, поближе к табачникам. Данко вообще не было видно. Наверное, он подался к соплеменникам, или, взяв что из золота, рванул на базар в поисках купца подороже. А может, если повезет, подловит какого богатого лоха.

— Купончиками пробавляешься, писатель? — поинтересовался один из дружков Ланы.

Ясно, пришла пора знакомиться. Интересно, как в подобном случае вели бы себя другие ваучеристы, например, из группы Бороды или Меченого. Наверняка, накидали бы по шеям, а затем предупредили, что в случае появления на базаре хоть одного из наглецов, последует более суровое наказание. Конфликт был бы исчерпан. Над нашим же участком сгустились грозовые тучи, в любой момент готовые разрядиться неминуемыми затяжными разборками. И все из-за того, что вовремя не сплотились, с самого начала не дав надлежащего отпора разного рода посягателям, незаметно сковавшим свободу наших действий.

Остается одно, — идти на мировую во имя сохранения собственного выстраданного места. Иначе придется неприкаянно кувыркаться по периметру базара или искать новый род занятий.

— Как видишь, — неприязненно буркнул я.

— Ты действительно пишешь книги? — не унимался парень.

— Пытаюсь.

— Принес бы одну. Почитать.

— Зайди в любую библиотеку. Выдадут. Под расписку.

— Хотелось бы с автографом. Все-таки с таким человеком…

— За одной партой, — громко заржали его друзья.

— Я не на творческом вечере с читателями, — мои брови непроизвольно нахмурились. — Если каждому встречному — поперечному дарить книги, без штанов можно остаться.

— Хорошо, чтобы не считал нас чужими, мы принимаем тебя в свой коллектив, — посерьезнел тот самый Серж, у которого под рубашкой проглядывал силуэт той самой «Беретты». — Принеси экземпляр, дабы иметь представление о твоем творчестве. А то одни слухи по рынку. Сам понимаешь, ими сыт не будешь. Кстати, вон та женщина только что спрашивала купоны.

— Спасибо, — не очень приветливо поблагодарил я и за «прием в коллектив», и за женщину.

В груди нарастало чувство раздражения. Надо же, меня, старого гвардейца, приняли. Не я, по закону базара, а они. И даже как полноправному члену подгоняют клиента. А может, делают снисхождение? Скорее всего, так. Плевать им на незыблемые до настоящего момента волчьи законы. Они у них свои.

Тем временем Серж действительно подошел к невысокой миловидной даме в соломенной шляпке. Взяв ее за локоть, сказал несколько слов. Затем подвел ко мне. У дамы оказался на редкость красивый глубокий грудной голос:

— По какому курсу вы продаете купоны? — ласково спросила она.

— Один к сорока семи, — опередил меня с ответом Серж. — Самый низший курс. Я советую брать только у него.

— Я поняла это сразу, — мягко улыбнулась она ему.

Серж был высоким симпатичным парнем, длиннолицым, как все южане, темноглазым. Не одна девушка, проходя мимо, задерживала на его поджарой фигуре долгий взгляд.