Собрание баллад

Из темного гроба, из пропасти влажной Спас душу живую красавец отважный".

Он на берег вышел; он встречен толпой;

К царевым ногам он упал; И кубок у ног положил золотой;

И дочери царь приказал: Дать юноше кубок с струе й винограда;

И в сладость была для него та награда.

"Да здравствует царь! Кто живет на земле,

Тот жизнью земной веселись! Но страшно в подземной таинственной мгле.

И смертный пред богом смирись: И мыслью своей не желай дерзновенно

Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.

Стрелою стремглав полетел я туда…

И вдруг мне навстречу поток; Из трещины камня лилася вода;

И вихорь ужасный повлек Меня в глубину с непонятною силой…

И страшно меня там кружило и било.

Но богу молитву тогда я принес,

И он мне спасителем был: Торчащий из мглы я увидел утес

И крепко его обхватил; Висел там и кубок на ветви коралла:

В бездонное влага его не умчала.

И смутно все было внизу подо мной

В пурпуровом сумраке там; Все спало для слуха в той бездне глухой;

Но виделось страшно очам, Как двигались в ней безобразные груды,

Морской глубины несказанные чуды.

Я видел, как в черной пучине кипят,

В громадный свиваяся клуб, И млат водяной, и уродливый скат,

И ужас морей однозуб; И смертью грозил мне, зубами сверкая,

Мокой ненасытный, гиена морская.

И был я один с неизбежной судьбой,

От взора людей далеко; Один меж чудовищ с любящей душой,

Во чреве земли, глубоко Под звуком живым человечьего слова,

Меж страшных жильцов подземелья немова.

И я содрогался… вдруг слышу: ползет

Стоногое грозно из мглы, И хочет схватить, и разинулся рот…

Я в ужасе прочь от скалы!.. То было спасеньем: я схвачен приливом

И выброшен вверх водомета порывом".

Чудесен рассказ показался царю:

"Мой кубок возьми золотой; Но с ним я и перстень тебе подарю,

В котором алмаз дорогой, Когда ты на подвиг отважишься снова

И тайны все дна перескажешь морскова".

То слыша, царевна с волненьем в груди,

Краснея, царю говорит: "Довольно, родитель; его пощади!

Подобное кто совершит? И если уж должно быть опыту снова,

То рыцаря вышли, не пажа младова".

Но царь, не внимая, свой кубок златой

В пучину швырнул с высоты: "И будешь здесь рыцарь любимейший мой,

Когда с ним воротишься, ты; И дочь моя, ныне твоя предо мною

Заступница, будет твоею женою".

В нем жизнью небесной душа зажжена;

Отважность сверкнула в очах; Он видит: краснеет, бледнеет она;

Он видит: в ней жалость и страх… Тогда, неописанной радостью полный,

На жизнь и погибель он кинулся в волны…

Утихну ла бездна… и снова шумит…

И пеною снова полна… И с трепетом в бездну царевна глядит…

И бьет за волною волна… Приходит, уходит волна быстротечно:

А юноши нет и не будет уж вечно.

ПОЛИКРАТОВ ПЕРСТЕНЬ

На кровле он стоял высоко

И на Самос богатый око

С весельем гордым преклонял.

"Сколь щедро взыскан я богами!

Сколь счастлив я между царями!"-

Царю Египта он сказал.

"Тебе благоприятны боги;

Они к твоим врагам лишь строги

И всех их предали тебе;

Но жив один, опасный мститель;

Пока он дышит… победитель,

Не доверяй своей судьбе".

Еще не кончил он ответа,

Как из союзного Милета

Явился присланный гонец:

"Победой ты украшен новой;

Да обовьет опять лавровый

Главу властителя венец;

Твой враг постигнут строгой местью;

Меня послал к вам с этой вестью

Наш полководец Полидор".

Рука гонца сосуд держала:

В сосуде голова лежала;

Врага узнал в ней царский взор.

И гость воскликнул с содроганьем:

"Страшись! Судьба очарованьем

Тебя к погибели влечет.

Неверные морские волны

Обломков корабельных полны:

Еще не в пристани твой флот".

Еще слова его звучали…

А клики брег уж оглашали,

Народ на пристани кипел;

И в пристань, царь морей крылатый.

Дарами дальних стран богатый,

Флот торжествующий влетел.

И гость, увидя то, бледнеет.

"Тебе Фортуна благодеет…

Но ты не верь, здесь хитрый ков,

Здесь тайная погибель скрыта:

Разбойники морские Крита

От здешних близко берегов".

И только выронил он слово,

Гонец вбегает с вестью новой:

"Победа, царь! Судьбе хвала!

Мы торжествуем над врагами:

Флот критский истреблен богами;

Его их буря пожрала".

Испуган гость нежданной вестью…

"Ты счастлив; но судьбины лестью

Такое счастье мнится мне:

Здесь вечны блага не бывали,

И никогда нам без печали

Не доставалися оне.

И мне все в жизни улыбалось;

Неизменяемо, казалось,

Я силой вышней был храним;

Все блага прочил я для сына…

Его, его взяла судьбина;

Я долг мой сыном заплатил.

Чтоб верной избежать напасти,

Моли невидимые власти

Подлить печали в твой фиал.

Судьба и в милостях мздоимец:

Какой, какой ее любимец

Свой век не бедственно кончал?

Когда ж в несчастье рок откажет,

Исполни то, что друг твой скажет:

Ты призови несчастье сам.

Твои сокровища несметны:

Из них скорей, как дар заветный,

Отдай любимое богам".

Он гостю внемлет с содроганьем:

"Моим избранным достояньем

Доныне этот перстень был;

Но я готов властям незримым

Добром пожертвовать любимым…

" И перстень в море он пустил.

Наутро, только луч денницы

Озолотил верхи столицы,

К царю является рыбарь:

"Я рыбу, пойманную мною,

Чудовище величиною,

Тебе принес в подарок, царь!"

Царь изъявил благоволенье…

Вдруг царский повар в исступленье

С нежданной вестию бежит:

"Найден твой перстень драгоценный,

Огромной рыбой поглощенный,

Он в ней ножом моим открыт".