Собрание баллад

Возвратясь незапно к жизни,

В гробовой она одежде,

Как в уборе брачном, встала;

И, не зная, что с ней было,

Как объятая виденьем,

Изумленная спросила:

"Не пропел ли здесь Алонзо?.."

Так, пропел он, твой Алонзо!

Но ему не петь уж боле:

Пробудив тебя из гроба,

Сам заснул он, и навеки.

Там, в стране преображенных,

Ищет он свою земную,

До него с земли на небо

Улетевшую подругу…

Небеса кругом сияют,

Безмятежны и прекрасны…

И, надеждой обольщенный,

Их блаженства пролетая,

Кличет там он: "Изолина!"

И спокойно раздается:

"Изолина! Изолина!" Там в блаженствах безответных.

ЛЕНОРА

Леноре снился страшный сон,

Проснулася в испуге. "Где милый? Что с ним? Жив ли он?

И верен ли подруге?" Пошел в чужую он страну

За Фридериком на войну;

Никто об нем не слышит;

А сам он к ней не пишет.

С императрицею король

За что-то раздружились, И кровь лилась, лилась… доколь

Они не помирились. И оба войска, кончив бой,

С музыкой, песнями, пальбой,

С торжественностью ратной

Пустились в путь обратный.

Идут! идут! за строем строй;

Пылят, гремят, сверкают; Родные, ближние толпой

Встречать их выбегают; Там обнял друга нежный друг,

Там сын отца, жену супруг;

Всем радость… а Леноре

Отчаянное горе.

Она обходит ратный строй

И друга вызывает; Но вести нет ей никакой:

Никто об нем не знает. Когда же мимо рать прошла -

Она свет божий прокляла,

И громко зарыдала,

И на землю упала.

К Леноре мать бежит с тоской:

"Что так тебя волнует? Что сделалось, дитя, с тобой?"

И дочь свою целует. "О друг мой, друг мой, все прошло!

Мне жизнь не жизнь, а скорбь и зло;

Сам бог врагом Леноре…

О горе мне! о горе!"

"Прости ее, небесный царь!

Родная, помолися; Он благ, его руки мы тварь:

Пред ним душой смирися". "О друг мой, друг мой, все как сон…

Немилостив со мною он;

Пред ним мой крик был тщетен…

Он глух и безответен".

"Дитя, от жалоб удержись;

Смири души тревогу; Пречистых тайн причастись,

Пожертвуй сердцем богу". "О друг мой, что во мне кипит,

Того и бог не усмирит:

Ни тайнами, ни жертвой

Не оживится мертвый".

"Но что, когда он сам забыл

Любви святое слово, И прежней клятве изменил,

И связан клятвой новой? И ты, и ты об нем забудь;

Не рви тоской напрасной грудь;

Не стоит слез предатель;

Ему судья создатель".

"О друг мой, друг мой, все прошло;

Пропавшее пропало; Жизнь безотрадную назло

Мне провиденье дало… Угасни ты, противный свет!

Погибни, жизнь, где друга нет!

Сам бог врагом Леноре…

О горе мне! о горе!"

"Небесный царь, да ей простит

Твое долготерпенье! Она не знает, что творит:

Ее душа в забвенье.

Дитя, земную скорбь забудь: Ведет ко благу божий путь;

Смиренным рай награда.

Страшись мучений ада".

"О друг мой, что небесный рай?

Что адское мученье? С ним вместе - все небесный рай;

С ним розно - все мученье; Угасни ты, противный свет!

Погибни, жизнь, где друга нет!

С ним розно умерла я

И здесь и там для рая".

Так дерзко, полная тоской,

Душа в ней бунтовала… Творца на суд она с собой

Безумно вызывала, Терзалась, волосы рвала До той поры, как ночь пришла

И темный свод над нами

Усыпался звездами.

И вот… как будто легкий скок

Коня в тиши раздался: Несется по полю ездок;

Гремя, к крыльцу примчался; Гремя, взбежал он на крыльцо;

И двери брякнуло кольцо…

В ней жилки задрожали…

Сквозь дверь ей прошептали:

"Скорей! сойди ко мне, мой свет!

Ты ждешь ли друга, спишь ли? Меня забыла ты иль нет?

Смеешься ля, грустишь ли?" "Ах! милый… бог тебя принес!

А я… от горьких, горьких слез

И свет в очах затмился…

Ты как здесь очутился?"

"Седлаем в полночь мы коней…

Я еду издале ка. Не медли, друг; сойди скорей;

Путь долог, мало срока". "На что спешить, мой милый, нам'?

И ветер воет по кустам,

И тьма ионная в поле;

Побудь со мной на воле".

"Что нужды нам до тьмы ночной!

В кустах пусть ветер воет. Часы бегут; конь борзый мой

Копытом землю роет; Нельзя нам ждать; сойди, дружок;

Нам долгий путь, нам малый срок:

Не в пору сон и нега:

Сто миль нам до ночлега".

"Но как же конь твой пролетит

Сто миль до утра, милый? Ты слышишь, колокол гудит:

Одиннадцать пробило". "Но месяц встал, он светит нам…

Гладка дорога мертвецам;

Мы скачем, не боимся;

До света мы домчимся".

"Но где же, где твой уголок?

Где наш приют укромный?" "Далеко он… пять-шесть досток…

Прохладный, тихий, темный". "Есть место мне?" - "Обоим нам.

Поедем! все готово там;

Ждут гости в нашей келье;

Пора на новоселье!"

Она подумала, сошла,

И на коня вспрыгнула, И друга нежно обняла,

И вся к нему прильнула. Помчались… конь бежит, летит,

Под ним земля шумит, дрожит,

С дороги вихри вьются,

От камней искры льются.

И мимо их холмы, кусты,

Поля, леса летели; Под кокским топотом мосты

Тряслися и гремели. "Не страшно ль?"- "Месяц светит нам!"

"Гладка дорога мертвецам!

Да что же так дрожишь ты?"

"Зачем о них твердишь ты?"

"Но кто там стонет? Что за звон?

Что ворона взбудило? По мертвом звон; надгробный стон;

Голосят над могилой". И виден ход: идут, поют,

На дрогах тяжкий гроб везут,

И голос погребальный,

Как вой совы печальный.

"Заройте гроб в полночный час:

Слезам теперь не место; За мной! к себе на свадьбу вас

Зову с моей невестой. За мной, певцы; за мной, пастор;

Пропой нам многолетье, хор;

Нам дай на обрученье,

Пастор, благословенье".

И звон утих… и гроб пропал…