Собрание палийских джатак

Когда царь приветствовал его в ответ, Кеватта объяснил цель своего прихода такими словами:

"Царь, желающий дружбы с тобою, драгоценности эти послал.

В добрый час да приходят послы, сладкогласно ведущие речи,

Пусть слова их приветливы будут, да найдут они отклик в сердцах.

И пребудут в согласии добром пусть Панчала и Митхила впредь!

Махараджа, – продолжал он, – наш царь хотел послать другого своего советника, но потом решил, что никто лучше меня не сумеет передать его послание. Он сказал мне: "Ступай, учитель, склони царя к миру и возвращайся вместе с ним". Так идём же, махараджа. Да получишь ты в жёны превосходнейшую и прекраснейшую царевну и да утвердится отныне дружба между нашим царём и тобою!" Эти речи пришлись царю по сердцу, соблазн взять в жёны царевну-красавицу одолел его. Он молвил: "Учитель, была Битва Закона между тобою и пандитом Махосадхой. Теперь ступай к нему – навести моего названого сына. Вы оба – мудрецы, вы должны помириться. Поговорите и приходите сюда". Кеватта согласился и пошёл навестить мудреца.

Между тем великий в тот день, не желая беседовать со злонравным брахманом, поел с утра очищенного масла, а в доме велел густо покрыть пол свежим коровьим навозом, колонны намазать сезамовым маслом и убрать из опочивальни сиденья, оставив лишь ложе, застелённое тонкой тканью, на котором он сам возлежал. Своим слугам он наказал: "когда брахман заговорит, скажите ему: "Не надо разговаривать с пандитом, о брахман, он сегодня выпил очищенного масла". А когда я сделаю вид, что собираюсь заговорить с ним, остановите меня: "Не разговаривай, мол, государь, ты же выпил очищенного масла". Так рассудив, Махосадха, одевшись в красное, расставил своих людей у семи ворот, а сам возлёг на ложе. Кеватта, подойдя к первым воротам, спросил о пандите. Слуги ему сказали: "Брахман, не поднимай шума. Если ты хочешь войти, ступай тихонько – пандит сегодня выпил очищенного масла и не выносит шума". И у каждой из следующих дверей ему повторяли то же. Наконец он миновал седьмые ворота и вошёл к мудрецу. Тот сделал вид, что собирается заговорить с ним, но слуги сказали: "Не разговаривай, государь, ты же принял крепкого очищенного масла. К чему тебе толковать с этим зловредным брахманом!" Так они его остановили. А Кеватта, войдя к мудрецу, не мог найти ни куда ему сесть, ни где ему стать. Он прошёл по сырому навозу и остановился. Тогда один из слуг, глядя на него, потёр глаза, другой поднял брови, третий почесал локоть. Видя это, Кеватта сказал, обиженный: "Я ухожу, пандит". Слуга сказал: "Эй, зловредный брахман, не подымай шума! Если будешь шуметь, я переломаю тебе кости". Кеватта, устрашённый, стал озираться, но тут один слуга вытянул его по спине бамбуковой палкой, другой схватил за горло и отшвырнул, третий хлопнул его по спине ладонью, и он бежал в страхе, словно лань, вырвавшаяся из когтей пантеры, и вернулся во дворец. Царь Ведеха между тем думал: "То-то обрадуется мой сын, когда увидит, как обернулось дело. Между двумя такими мудрецами какова-то будет беседа о толковании Закона! Сегодня они помирятся, а в выигрыше буду я". И когда он увидел Кеватту, он спросил его: "Ну, как прошла беседа? Расскажи, Кеватта, как вы с Махосадхой теперь потолковали? Ты помирился с ним? Махосадха доволен?" На это Кеватта отвечал ему: "Махараджа, ты его считаешь мудрецом, а между тем хуже него нет человека.

Он – человек неблагодарный, царь,

Пренеприятный, грубый и упрямый;

Мне показалось глух и нем он.

Он вообще со мною слова не промолвил".

Речи эти пришлись царю не по нраву, но спорить он не стал. Он распорядился, чтобы послу и его свите отвели жильё и дали всё, что нужно. Потом он отпустил его: "Ступай, учитель, отдохни", а сам подумал: "Сын мой мудр и знает вежливое обхождение. Если он не захотел быть обходительным с этим человеком и не выказал радости при виде его, у него на то должны быть причины – видно, чего-то он опасается". И царь произнёс: "Поистине, решение его постигнуть трудно, хотя суть дела сам он ясно видит. Меня же дрожь берёт при мысли: кому здесь суждено всё потерять, стать жертвою врага? Сын мой, должно быть, подумал, что не с добром пришёл к нам этот брахман. Не ради мира и дружбы прибыл он сюда. Видно, он решил соблазном заманить меня в свой город, чтобы там взять в плен". И он понял: "Мудрец прозрел грядущую опасность".