Собрание палийских джатак

Прошёл год с того времени, когда Брахмадатта с вассалами вернулся в город Уттарапанчалу. Однажды Кеватта, глядя в зеркало, увидел у себя на лбу шрам и вспомнил: "Это дело рук сына простолюдина. Он выставил меня посмешищем перед столькими царями". Гнев охватил его, и он подумал: "Когда же мне удастся с ним рассчитаться?" Тут ему пришло в голову: "Есть средство. Дочь нашего царя Панчалачанди красотой подобна небесной деве. Я покажу её царю Ведехе, Ведеха воспылает к ней страстью, и, уподобясь рыбе, попавшей на крючок, он вместе с Махосадхой окажется в моей власти. Я предам обоих смерти и изопью из чаши победы". Он пошёл к царю и сказал: "Государь, есть у меня замысел". – "Учитель, из-за твоих замыслов я уже остался однажды голым. Что ты ещё придумал? Не лучше ли тебе угомониться?" – "Махараджа, ещё не бывало замысла, подобного этому". – "Ну, говори". – "Махараджа, только мы двое должны знать об этом". – "Да будет так". Брахман отвёл его в верхние покои и сказал: "Махараджа, я хочу соблазнить царя Ведеху. Пробудив в нём страсть, заманим его сюда вместе с сыном старейшины и убьём обоих". – "Прекрасный замысел, учитель, но как нам пробудить в нём страсть и заманить сюда?" – "Махараджа, твоя дочь Панчалачанди отличается необычайной красотой. Мы велим поэтам воспеть её красу в стихах, и пусть эти стихи поют в Митхиле, чтобы внушить царю Ведехе мысль: "На что мне царство, если прекраснейшая из женщин не моя?" И когда мы убедимся, что он охвачен любовной страстью, я отправлюсь в Митхилу и назначу день встречи. В этот день он явится сюда, словно рыба, попавшая на крючок, а с ним сын старейшины, и мы убьём их обоих". Царю это понравилось: "Прекрасный замысел, учитель, так мы и сделаем". Но разговор этот слышала птица майна, сторожившая царское ложе, и всё запомнила.

Царь Чулани-Брахмадатта призвал искусных поэтов, показал им свою дочь и щедро заплатил им, чтобы они описали её красоту. Они сочинили сладкозвучнейшие стихи и прочли их ему, и он ещё раз щедро наградил их. Певцы выучили эти стихи и стали петь их в собрании, и скоро они разнеслись по городу. Когда они стали известны повсюду, царь призвал к себе уличных певцов и сказал им: "Дети мои, наловите побольше птиц, ночью заберитесь с ними на деревья и там пойте эти песни, а на рассвете привяжите птицам колокольчики на шеи, отпустите их и сами слезайте". Он затеял это затем, чтобы люди подумали: "Сами небожители воспевают красоту дочери царя Панчалы".

Потом царь опять призвал к себе стихотворцев и сказал: "Дети мои, сочините такие песни, которые говорили бы, что во всей Джамбудвипе нет царя, достойного этой царевны, кроме Ведехи, царя Митхилы, и прославьте в тех песнях его величие и её красоту". Они сочинили такие песни и прочли царю, и он наградил их. После этого он велел им идти в Митхилу и петь там, как было задумано. Они отправились в Митхилу и пели свои песни по дороге, а потом пели их в собрании в самом городе. Многие люди слышали их и многократно выражали возгласами своё одобрение и щедро одаривали певцов.

И вот ночью певцы забрались на деревья и пели там, а на рассвете, привязав птицам колокольчики на шеи, спустились вниз. Люди услышали в небе звон колокольчиков, и по всему городу разнеслась весть, что сами небожители поют славу красоте царевны. Царь Ведеха, услышав об этом, послал за стихотворцами и созвал собрание в своём дворце, обрадованный тем, что за него прочат такую красавицу. Он щедро одарил певцов, и те, возвратясь, доложили царю Брахмадатте об успехе.

Тогда Кеватта сказал царю: "Теперь, махараджа, я отправляюсь в Митхилу, чтобы назначить день свадьбы". – "Хорошо, учитель, а что ты возьмёшь с собою?" – "Небольшой подарок". Царь дал ему подарок, и в сопровождении многочисленной свиты тот отправился в царство Ведехи. Когда в Митхиле стало известно о прибытии сватов, по городу пошли толки: "Цари Чулани и Ведеха собираются, говорят, вступить в союз. Чулани выдаёт свою дочь за нашего царя, и Кеватта прибыл, чтобы назначить день свадьбы". Дошло это и до царя Ведехи, дошло и до Махосадхи, который подумал: "Не нравится мне его приход; я должен узнать, что он замыслил".

Он осведомился у своих соглядатаев при дворе Чулани, но те отвечали: "Нам их замысел не известен. Царь и Кеватта совещались в опочивальне наедине; только птичка майна, что стережёт царское ложе, могла слышать их беседу". Получив это донесение, Махосадха подумал: "Чтобы помешать замыслам наших врагов, я перегорожу улицы в городе и так их разукрашу, чтобы Кеватта ничего не увидел". От городских ворот до царского дворца и от царского дворца до своего дома по обе стороны улицы он воздвиг высокие разрисованные щиты-заслоны, а землю устлал цветами, поставил всюду кувшины с вином, развесил цветочные гирлянды и знамёна. Кеватта, когда вступил в город, ничего не мог разглядеть из-за этих щитов, но решил, что царь украсил улицу в его честь, не понимая, для чего это в самом деле устроено. Представ перед царём, он передал ему подарок, приветствовал его и сел близ трона.