Я укрылся в темной гардеробной, чья дверь выводила в комнату несчастной пациентки, где горела свеча, и наблюдал за ней, пока она не заснула. Затем я встал у двери, подсматривая изнутри через узкую щель между дверью и косяком и положив саблю на стол рядом с собой, как указывалось в инструкции. И вот чуть позднее часа ночи я увидел, как большой черный объект со смутными очертаниями подкрался к подножию кровати и быстро распростерся поверх одеяла, подбираясь к горлу несчастной девушки, где через мгновение обернулся разбухшей и пульсирующей массой.
На несколько мгновений я окаменел от ужаса, но потом бросился вперед с саблей в руке. Черное существо внезапно сжалось к подножию кровати, перекатилось через него и отскочило примерно на ярд, вонзив в меня взгляд, полный ярости и ужаса. Я узнал в нем Милларку. Вообразив сам не знаю что, я нанес ей резкий удар саблей, но она тут же оказалась у двери, совершенно невредимая. Ужаснувшись, я бросился к ней и нанес новый удар. Она исчезла, а сабля сломалась от удара о дверь.
Сейчас я даже описать не могу все события той ужасной ночи. Проснулся весь дом, началась суматоха. Милларка исчезла, но ее жертва начала быстро слабеть и еще до рассвета умерла.
Старый генерал смолк, все еще возбужденный. Мы помолчали. Потом отец отошел и стал читать надписи на могильных камнях. Постепенно он добрался до двери часовни, куда и вошел, продолжая поиски. Генерал прислонился к стене, вытер слезы и тяжело вздохнул. Я с облегчением услышала голоса Кармиллы и мадам, которые в тот момент приближались, но вскоре отдалились.
В этом уединенном месте, только что выслушав столь странную историю, связанную с титулованными и уже умершими особами, чьи замшелые, пыльные и увитые плющом надгробия окружали нас со всех сторон, и поняв, что каждое обстоятельство этой истории с ужасающей точностью совпадало с моим таинственным недомоганием, — в этом мрачном месте, где царил полумрак из-за густой листвы плотно растущих деревьев, возвышающихся над безмолвными стенами, — в меня начал прокрадываться ужас, сердце мое затрепетало, и мне стало казаться, что мои друзья так никогда и не придут сюда и не разрушат мрачную зловещность этой сцены.
Старый генерал не отрывал взгляда от земли, опираясь рукой на основание покосившегося надгробия.
И тут в узкой арке двери я с огромной радостью увидела прелестное лицо и точеную фигурку Кармиллы, входящей в полутемную часовню.
Я уже собралась встать, заговорить и с улыбкой кивнуть, отвечая на ее поразительно обворожительную улыбку, но тут генерал громко вскрикнул и, подхватив топор дровосека, бросился к часовне. Когда Кармилла увидела это, ее лицо изменилось. То была мгновенная и жуткая трансформация, и она, пригнувшись, попятилась. Я и вскрикнуть не успела, как генерал, высоко замахнувшись, из всех сил обрушил топор вниз, но она нырнула под удар и, невредимая, перехватила руку генерала в запястье, крепко стиснув ее своими хрупкими пальчиками. Секунду-другую генерал пытался высвободить руку, но тут его пальцы разжались, топор упал, а девушка исчезла.
Старик прислонился к стене. Его седые волосы стояли торчком, а лицо блестело от пота, точно он находился на пороге смерти.
Вся эта страшная сцена разыгралась за считанные секунды. Далее я помню лишь то, как рядом стоит мадам и нетерпеливо повторяет один и тот же вопрос:
— Где мадемуазель Кармилла?
— Не знаю… не могу сказать… она пошла туда, — ответила я наконец, указывая на дверь, через которую вошла мадам, — Всего минуту или две назад.
— Но я там стояла с тех пор, как мадемуазель Кармилла вошла сюда, и она не вернулась.
Она начала звать Кармиллу, заглядывая во все двери, проходы и окна, но ей никто не ответил.
— Она назвалась Кармиллой? — спросил генерал, все еще возбужденный.
— Да, Кармиллой, — подтвердила я.
— Сомнений нет, это Милларка, — заявил генерал. — Та самая особа, которая давным-давно звалась Миркаллой, графиней Карнштейн. Покинь как можно скорее это проклятое место, дитя мое. Езжай к дому священника и оставайся там до нашего возвращения. Быстрее! И желаю тебе никогда больше не встречаться с Кармиллой. А здесь ты ее уже не найдешь.
Глава 15. Суд и казнь
Пока он говорил, в часовню через ту же дверь, в которую вошла и сбежала Кармилла, шагнул какой-то весьма странного вида мужчина — высокий, узкогрудый, слегка сутулый и облаченный в черное. Его темное лицо покрывала густая сеть глубоких морщин, а на голове сидела причудливой формы шляпа с широкими полями. Он носил золотые очки и шагал медленно, странной шаркающей походкой, то поглядывая на небо, то устремляя взгляд под ноги, постоянно и еле заметно улыбаясь. На ходу он неловко размахивал длинными худыми руками, кисти которых были упрятаны в старые, черные и слишком просторные перчатки.
— Вот тот, кто нам нужен! — воскликнул генерал, не скрывая облегчения и радости. — Мой дражайший барон, как я счастлив вас видеть, ибо не надеялся на столь скорую встречу.