Собрание сочинений. Т. 3

Должно быть, походили мы на подзаморенных в бою рядовых богатырей, благодарно подкреплявшихся в полевых условиях всем, чем Бог послал, и вновь готовых устало втянуться в дальнейшее затяжное единоборство с какими-то нетопырствующими фантомами нелепой нашей Системы.

Вон, думалось мне тогда под балдой, повсеместно, систематически и принципиально ощерившись, не допускают призраки эти ни крестьянина, ни негоцианта, ни строителя, ни шалопайствующего певца красот Творения к источникам достойного труда и нормальной жизни…

Участковый потянулся было за последней в миске лапкой, которая, казалось, шипела и пузырилась, словно кусок карбида в лужице – такой гремуче-острой была ук-сусно-горчичная приправа к нашей закуси, – но Федя остановил дерзкое движение его властительной, в здешних масштабах, руки:

– Последняя ляжечка – гостю.

Я деликатно дал понять, что вовсе на нее не претендую.

– Пусть администрация дожирает окружающую сре ду, – великодушно сказал Степан Сергеевич и подвинул миску с остатком закуски участковому.

– Что у нас сегодня на третье?

– Смертельное пике

на муху в кислом молоке,

а также отрыжка болотом

с жестокой изжогой

и кишечным переворотом, –

сказал Федя и добавил, обращаясь лично ко мне:

– Не думай, что курей мне на закусь жаль. Жаль мне, к слову говоря, все сухоканающее, небоносимое и водо плавающее. Но с жабой мы, вишь, враз управились.

Лучше удавиться,

чем обдирать тощую дичь

в такую жарищу.

Легче детский галош натянуть

на взрослую голенищу.

– Го-ле-ни-ще, – не преминул поправить участковый.

Федя как бы замер в стойке: спорить или нет? Затем высокомерно заявил:

– Ты преследуй свободу и взятки дери, а де-ре-вен-ский стих не ре-гу-ли-руй. Тебе, мудило, ведомо, что есть рифма?

– Я, Федя, по русскому с литературой надежды подавал и жил даже с нею, то есть с училкой, в третьей четверти десятого класса.

– Видим, чему она тебя, остолопа, обучила. Ну, что есть рифма?

Участковый, начиная слегка заводиться, ответил:

– В зависимости от анапест-дактиля бывает рифма мужская, бывает и женская.

– Хоть ты городовой, но необразованность у тебя деревенская, – сказал Федя, ко всему прочему еще и подкрепляя точную рифму удачным каламбуром. – А я тебе скажу так:

Рифмы – есть самостоятельные

и совсем чужие друг дружке слова,

которые вдруг полюбовно сошлись

и живут в стихе, как под крышей, –

под неким одним приютственным звуком.

Иногда рифмы слетают ко мне, как

птички.

Иногда вся эта мутота – скулеж души и

сплошное ее хожденье по мукам.

Понял? Придумай, например, рифму к слову «мужчина».

– Это, конечно, баба, то есть женщина, – умственно натужившись и с большой убежденностью сказал участковый. Мы захохотали.

– Но на лужке у Большого театра я педрильников не раз вылавливал. Эти петухи друг с друж кой зарифмовываются. Таково тухлое влияние города на секс любви.

Мы продолжали хохотать. Участковый набычился, несмотря на подобострастное отношение к владельцам спиртного. Еще секунда – и он чуть было не настроился на лад непредсказуемо служебный.

Участковый уже поправился, видимо, так, в общем, удачно, что личность его снова враз возрадовалась внезапному шансу на застольное самовыражение.