Собрание сочинений. Т. 3. Буря

— Что тут скажешь — сработано чисто… Без провокатора не обошлось…

Жубур вдруг понял, что ему не доверяют. Он слишком много знал, был тесно связан с Силениеком и другими арестованными. И теперь те сидели в предварилках охранки, а он свободно разгуливал по рижским улицам. Действительно, странно… Что же удивляться, если товарищи избегают его!

«Меня считают провокатором», — оформилась в голове Жубура страшная мысль. И он тут же понял, что не может доказать свою невиновность. Пока не найдется провокатор, он будет молча нести на своих плечах этот груз подозрений. Но почему же все-таки его не арестовали? Неужели о нем ничего не было известно охранке?

Жубур чувствовал себя, как в непроходимом лесу. Он мог неделями, месяцами, годами искать выхода, не находя его. Но выход надо было найти — сейчас же, немедленно, до начала решающих битв. Иначе он выбудет из боевых рядов, опять станет ненужным, лишним человеком…

«Нет, этому не бывать. Надо найти предателя. Я найду его хоть под землей!»

5

Виновником провала организации мог быть только человек, знающий и Силениека, и Айю, и Жубура. Кто-то из этой тройки считал себя вправе полагаться на него, доверять ему, — иначе откуда бы тот знал столько адресов?

Жубур думал об этом целыми ночами напролет. Силениек, разумеется, стоял вне всяких подозрений. Айя… нет, если бы даже она и осталась на свободе, никому не пришло бы в голову обвинить ее в чем-нибудь. Может быть, хозяева конспиративных квартир? С квартирой в Задвинье все обстояло благополучно — Силениек как ушел на собрание, так и не возвращался туда. На новой квартире он успел провести только одну ночь, а на следующий вечер его взяли вместе с хозяином — старым коммунистом. Но даже, если предположить худшее — что тот оказался предателем, — все равно многое оставалось непонятным. Он не знал ни адресов типографий, ни адресов двадцати четырех коммунистов, арестованных вместе с Силениеком. Нет, это предположение ничего не объясняет. Провокатором был кто-то другой, человек, обо всем информированный, с широкими связями. Еще более правдоподобным был другой вариант: охранка получила эти адреса не от одного агента, а от целой сети шпиков и в разное время. Скорее всего подручные Штиглица выявляли подпольщиков по одному, но с арестами не спешили, пока не напали на след Силениека.

«Значит, вся суть в том, что провокатором был известный одному Силениеку человек, — рассуждал Жубур. — Тогда понятно, почему меня оставили на свободе. Если бы арестовали и меня, — разоблачить его можно было бы в несколько дней. Для того меня и оставили на свободе, чтобы направить подозрения по ложному пути. Этого неизвестного провокатора знал только Силениек, а меня — очень многие; ясно, что в их глазах я и должен считаться виновником всех арестов. Вот на что рассчитывала охранка. Действительно, тонко сработано».

Было еще одно обстоятельство, осложнявшее все дело: иногда охранка для запутывания следов применяла другой метод. Провокатора арестовывали, сажали в одну камеру с его жертвами, держали там целыми месяцами, пока не отпадали все подозрения.

Может быть, провокатор сейчас сидит рядом с Силениеком и вместе с ним клеймит предателя… Никто не называет его имени, но все думают на него — на Жубура…

При одной этой мысли у Жубура кровь приливала к лицу.

«Нет, Андрей, я честно, по мере своих сил, служил нашему общему делу. Я не изменял и не изменю ему.

Если бы ты, друг, мог сказать мне, кто тот человек, которого знал один ты…»

У него мелькнуло даже предположение, что Андрей мог сблизиться с какой-нибудь женщиной из узкого круга своих знакомых и она оказалась предательницей.

Случалось, что провокатор был слишком заметной в обществе фигурой, — тогда фиктивный арест только скомпрометировал бы его. Крупную рыбу даже ненадолго нельзя пускать в садок, — ее чешуя навсегда теряет блеск. Другое дело мелкие шпики…

«Могло быть так, могло быть этак… По-разному могло быть, а ясности все-таки нет. Если бы хоть часок побыть с Силениеком, расспросить его! Сколько времени пройдет, пока наладится связь с тюрьмой… Не раньше, чем окончится предварительное следствие и Силениек увидится с другими заключенными».

А пока Жубуру приходилось ограничиваться лишь теми фактами, которые имелись в его распоряжении. Но он почти ничего не знал.

Однажды Жубур встретился на улице с Марой Вилде. Она сошла с трамвая и торопливо зашагала по тротуару. Увидев Жубура, она остановилась. Ее бледное сосредоточенное лицо озарилось улыбкой.

— Господин Жубур! Какая неожиданная встреча! Вы так старательно скрываетесь от знакомых, что это можно счесть за чудо.

— Я несколько раз уезжал из Риги по делам службы… — начал объяснять Жубур.

— Подождите, — перебила его Мара. — Вы не очень спешите?

— Не очень, — согласился он.

— Тогда зайдемте на минутку к Зандарту. Выпьем по чашке кофе, поболтаем, вы что-нибудь расскажете о себе, я — о себе.

Кафе Зандарта было почти рядом. Жубур оставил чемодан с книгами в гардеробной. В зале они сели за отдельный столик, и вдруг замолчали оба, не зная, с чего начать разговор.

Заговорила Мара: