Собрание сочинений. Т. 3. Буря

— Вы не болели, господин Жубур? Летом вы выглядели гораздо лучше.

Жубур машинально провел рукой по подбородку. «Хорошо, что побрился утром».

— Болеть не болел, но в последнее время мне приходится очень мало спать. По ночам я готовлюсь — хочу с будущей осени возобновить занятия в университете.

— В прошлую субботу мы были у Прамниеков. Не хватало только вас с Силениеком, тогда бы собрались все, кто был у них в тот вечер на даче. Мы всё о вас вспоминали. Прамниек очень обижен, говорит, что вы его совсем забыли. Силениека он тоже ругал за то, что тот давно не показывается… По-моему, он очень хороший человек — Силениек, хотя я его мало знаю. Феликс тоже всегда говорит, что он очень умен и талантлив. Он все собирается затащить его к нам. Кстати, зашли бы и вы когда-нибудь. Мы живем в центре, на Антонинской.

— Благодарю вас, — поклонился Жубур, — ваш муж уже приглашал меня.

— Разве вы встречались с Феликсом? Странно, он мне ничего не говорил.

— Встретились мы совершенно случайно, на улице. Это было… это было в прошлую среду, в Задвинье.

— В среду вечером? — переспросила Мара. Чуть подкрашенные брови удивленно приподнялись. — В среду вечером у него было длиннейшее заседание в правлении.

— Он, помнится, говорил, что идет к какому-то сослуживцу. Может быть, в связи с этим заседанием?

— Возможно. Да это и не так важно в конце концов. — Но на лице ее в течение нескольких минут еще оставалось выражение напряженной мысли.

«Кажется, это мои слова ее расстроили. Почему?» — с недоумением подумал Жубур. Он вдруг понял, что в обществе Мары почувствовал себя спокойнее. Острая, щемящая боль, чувство собственной отверженности, не дававшее ему покоя последние дни, чуть утихло. В ее взгляде, в голосе он ощутил дружеское доверие, какую-то душевную поддержку.

Мара была из тех женщин, чья красота открывается не сразу: на улице, в многолюдном обществе она могла остаться и незамеченной, точно всю свою грацию, всю талантливость своей натуры она оставляла для сцены, для любимых ролей. В обществе она не проявляла той ровной, выработанной веселости, которой отличаются светские люди; она могла вдруг надолго задуматься, не отвечать на вопросы окружающих; с людьми, неприятными ей, держалась иногда с презрительным равнодушием. Редко-редко и лишь для немногих расцветала ее душевная прелесть. Вдруг открывалась глубина хмурых глаз; в ее медлительной речи начинали звучать такие искренние грудные ноты, что становилось тепло на душе.

Одного не мог объяснить Жубур: почему она обратила на него внимание, что означает это дружеское участие? Ведь и тогда, у Прамниеков, она так доверчиво положила руку на его плечо, так странно смотрела на него… «Что может найти во мне такая женщина? Кто я для нее? С мужем она, кажется, счастлива… Жизнь у нее интересная, богатая впечатлениями. Хотя, как знать? Вилде, возможно, человек незаурядный, но особых симпатий, не вызывает… И потом у него, наверное, вечно дела, заседания… Даже такие, о которых жена ничего не знает… Да, со стороны трудно судить…»

Мару действительно тянуло к Жубуру. Увидев его в первый раз, она поразилась какому-то неуловимому сходству его — не то в чертах лица, не то в голосе — с одним человеком, другом ее юности, которого она любила и который погиб при автомобильной катастрофе. Это была старая история, никто о ней уже не вспоминал, да и сама Мара ни с кем об этом не говорила. Она стала известной актрисой, вышла замуж за Феликса Вилде, но первую свою любовь забыть не могла. И вот пришел Жубур и растравил эти дорогие и горькие воспоминания, оживил смутные мечтания ранней юности…

Жубуру она ничего об этом не говорила… Она глядела на него доверчиво-ласковыми глазами и рассказывала — о театре, о новой пьесе, в которой должна играть главную роль, о том, как она трактует характер героини.

— Премьера в субботу. Мне очень хочется, чтобы вы пришли в театр. Очень хочется. После спектакля поедем прямо к нам, отпразднуем новую роль. Гостей совсем немного будет… Прамниеки, конечно, может быть, еще кто-нибудь. Приходите.

Но Жубур и не отказывался. И не потому даже, что почувствовал симпатию к Маре. Еще в самом начале разговора, когда она несколько раз упомянула Силениека, его озарила вдруг одна мысль. Он слушал Мару, отвечал на ее вопросы, а мысль эта не покидала его, обрастала новыми доводами, предположениями. Неужели он в самом деле нашел путь к разрешению загадки? Неужели существует какая-то связь между нею и окружающими Прамниека людьми?

— Благодарю вас за приглашение, я приду, с удовольствием приду, — сказал он. — И раз уж вы напомнили мне о моих обязанностях, я схожу и к Прамниеку. Дайте мне, пожалуйста, его адрес.

— Записывайте. У меня и номер телефона есть.

Ей было приятно оказать ему хоть самую маленькую услугу.

Жубуру пора было уходить, — он решил немедленно отправиться к Прамниеку. Мара еще осталась посидеть в кафе.

Едва успел Жубур выйти за дверь, как к столику Мары подлетел Зандарт.