Читаем Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке полностью

Просвечивают солнцем облакаШирокой полосой темнеет мореДалеко – серебристая полоскаА дальше снова – мутное виденьеСкорее облака чем мореСкорее море чем облака<p>«В нашей столовой…»</p></span><span>В нашей столовойЧеловек с лицом как смятый блинПальцемПроталкивает в рот блинКуда деликатнее ест кошкаНекоторое времяОна делает вид что совершенно не голоднаЗатем осторожно подцепляет когтемКусок трескиКак вилкойНо глядя на человекаКоторый проталкивает в рот пищуПальцемЯ ощутилПрикосновение истины<p>«Когда я остаюсь наедине с собой…»</p></span><span>Когда я остаюсь наедине с собойКогда я впору сам себеИ не жмет ни в плечах и ни в бедрахЯ ощущаю радостную пустотуИ она оборачивается полной свободойЯ опрокидываюсь в самого себяЯ обнимаю самого себяЯ купаюсь в самом себеИ мне совсем не тесно и не скучноВ космосе скроенном по моему размеруЯ сижу в кувшине полном солнцаКак оно проникает сюда не знаюА во мне простирается солнечная долинаГде желтее поле сурепкиИ две пятнистых коровыИ всё это солнце как ветерИ весь этот ветер как солнцеВ кувшине солнечный ветерВ долине ветренное солнцеИ всё это наверное я сидящий на корточкахИ обнимающий сам себя за плечи<p>«Воробей на перилах балкона вертит головкой…»</p></span><span>Воробей на перилах балкона вертит головкойИ я невольно повторяю все его движенияКто из нас улетел – воробей или я?Кто из нас улетел – небо или перила балкона?<p>«Круглобедрый смуглоколенный кувшин…»</p></span><span>Круглобедрый смуглоколенный кувшинПолногрудый кувшинКувшин с двумя маленькими пяткамиКувшин с прохладными гладкими ляжкамиКувшин с божественным пахомПоросшим курчавыми волосамиРоза твоя полураскрыта кувшинИз тебя можно пить по два нет по три раза в день<p>«Я сердцем ощутил тяжесть розы…»</p></span><span>Я сердцем ощутил тяжесть розыКолыхающейся под ветром с моряТень белесого облакаПоселила во всем неуверенность и смятениеОсколок бутылки блеснувший на берегуЗажегся во мне ослепительным светом истины<p>«Если бы всё…»</p></span><span>Если бы всёБыло ничемЭто ничтоБыло бы всем<p>«Со всей своей зеленой тенью…»</p></span><span>Со всей своей зеленой теньюС поросшими мохом голыми стволамиСо всеми своими гладкими листочками и птицамиСо всеми капельками росыС мужчиной который забрался в ее глубинуИ приспустив штаны сидит на корточкахМожет быть вся эта самшитовая роща —Одна вечно зеленая трель соловья<p>«Я сижу в комнате за пишущей машинкой…»</p></span><span>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Озарения
Озарения

Данная книга – Illuminations – «Озарения» – была написана, вероятнее всего, в период с 1873 по 1875 г.г. во время странствий Рембо и Верлена по Бельгии, Англии и Германии. Впервые опубликована частями в парижском литературном обозрении La Vogue в 1886 г. Само слово illuminations было предложено Верленом и, по его же словам, взято из английского языка как обозначение «цветных миниатюр», украшавших средневековые книги. «Озарения» – 42 стихотворения в прозе – калейдоскоп причудливых и ярких картин, волшебных ландшафтов, как бы в тумане тающих фигур возлюбленных, полных горечи воспоминаний о детстве и ускользающей юности. Написанные явно под влиянием прозаических отрывков Бодлера, «Озарения» принципиально отличаются от них, прежде всего, отсутствием, а возможно и намеренным разрушением последовательности в изложении событий и плавных переходов от одной истории к другой. Это отличие делает «стихотворения в прозе» Рембо сюрреалистически насыщенными и в высшей степени поэтичными. Новейшие переводы этих текстов (выполненные Евгением Шешиным в период с 2008 по 2015 г.г.) предназначены для широкого круга читателей, интересующихся французской поэзией XIXвека.

Артюр Рембо

Поэзия / Поэзия
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В третьем томе собрания «Глаза на затылке» Генрих Сапгир предстает как прямой наследник авангардной традиции, поэт, не чуждый самым смелым художественным экспериментам на границах стиха и прозы, вербального и визуального, звука и смысла.

Генрих Вениаминович Сапгир , М. Г. Павловец

Поэзия / Русская классическая проза