Собрание сочинений. т.4. Крушение республики Итль. Буйная жизнь. Синее и белое

Она, шатаясь, спустилась с ящиков, поддерживаемая рукой проводника, и снова прошла между молчащих рядов в директорскую квартиру, плотно сжав побледневшие губы. Но в комнате нервы изменили ей, и она разрыдалась, уткнувшись лицом в кожу дивана.

Проводник почти насильно заставил ее выпить воды.

— За что они обидели меня? Что я им сделала? Я принесла им свободу, — пробормотала она сквозь слезы.

Проводник ничего не ответил.

Гемма вытерла глаза и встала у стола, выбивая пальцами дробь по сукну.

Сквозь дверь с площади доносился придушенный шум. Временами он вспыхивал сильнее, временами заглухал совсем. Мисс Эльслей тревожно прислушивалась к этим непонятным звукам. Наконец на крыльце загремели шаги.

Впереди шел тот же чернобородый, за ним еще двое.

Чернобородый подошел к мисс Эльслей.

— Барышня! — начал он и, взглянув в лицо Геммы, перебил себя: — Э, да вы плакали? Вот это совсем ни к чему. Вас никто не хотел и не хочет обидеть. Послушайте, что мы скажем. Первое: революционный комитет рабочих благодарит вас за то, что вы примчались сюда и прикончили наших барбосов. Постойте, — продолжал он, видя, что Гемма хочет ответить, — да. Мы не неблагодарные свиньи. Но у нас свои дела, и мы теперь сами сумеем управиться с ними. Мы еще не знаем, кто вы и чего вы хотите. Наша свобода отличается от вашей. Вы сказали, что вы поведете нас. Так вот этого не будет! Мы сами поведем себя, и мы знаем, куда нам нужно идти.

— Но ведь я…

— Помолчите же, барышня! — опять сурово сказал чернобородый, — вы не хотите понять. Вы предлагаете идти на город? Может быть, это кажется прекрасным и возвышенным взбалмошной головке. Мы считаем это глупым. В городе войска иноземцев, в гавани их корабли с пушками. Они перебьют нас, как котят. Мы не боимся смерти, но мы решаемся умирать лишь тогда, когда это приносит выгоду нашему делу. Город не нужен нам. Нам нужно освободить дорогу нашим братьям с севера. Общими силами мы швырнем эту шушеру в море на кормежку рыбам.

— Так ведь и я этого хочу, — перебила Гемма.

— Так? Тем приятнее слышать. Но путь, избранный вами, бестолков. Это раз. Второе — мы считали бы себя безголовыми мальчишками, если бы позволили руководить нашей борьбой такому сорвиголове в юбке, как вы, барышня. Вас увлекают скачка, приключения, стрельба, фейерверк. Нам не нужна мишура. Мы не гонимся за шумом и предпочитаем покончить с городом менее торжественно, без лишних жертв человеческими жизнями, но раз навсегда. Мы деремся за право на свободный труд во всем мире, и нам ни к чему сопровождать борьбу балаганной музыкой. Наш комитет постановил немедленно вооружить рабочих захваченным в складах администрации оружием и идти на север, чтобы покончить с комедией войны и открыть дорогу коммунистическим армиям Ассора. Город кончится сам собой. Мы сделаем эту тяжелую работу сами и не нуждаемся в лубочных генералах.

Гемма стояла, потупившись, багровая от обиды и стыда.

— Не вы поведете нас, барышня, — продолжал чернобородый, — мы сами умеем идти в бой. Нас достаточно научили этому голод и труд.

— За что же вы отталкиваете меня? — спросила Гемма чуть слышно.

Чернобородый шагнул к ней, внезапно взял твердой рукой за подбородок и приподнял ее голову.

— Мы? И не думаем. Мы только не признаем вашего главенства. Хотите — идите своей дорогой, хотите — можете пойти за нами. Правда, вы как-никак королева, а мы ненавидим все, что соприкасается с королями, но, поистине, вы довольно странная королева. Если вы хотите честно идти с нами — идите. Мы не отталкиваем никого, кто искрение приходит к нам, хотя бы он и пришел из стана врагов. Но мы не прощаем лжи и измены.

Он замолчал. Гемма внимательно смотрела на его испачканный нефтью упрямый лоб и остро очерченное сухое лицо, как будто изучая нечто невиданное.

Внезапно она встряхнула головой и улыбнулась просто и доверчиво.

— Ну конечно, я сумасшедшая девчонка. Вот я сейчас подумала, что хотела двинуть вас на город, а зачем и что бы мы там делали — я и не знаю. И хоть то, что вы мне сказали, очень обидно и оскорбительно, но мне кажется, что я вполне заслужила такую хорошую шлепку. Ладно, я обращаюсь в рядового и буду самым послушным солдатом. Очевидно, я вошла в такую полосу, когда мне придется только учиться.

— И хорошо сделаете, барышня, — отозвался чернобородый.

— Ну, а на первый случай дайте вашу руку. Это будет моим посвящением. — И мисс Эльслей протянула руку.

Чернобородый осторожно взял ее маленькую кисть в свою громадную и шершавую лапу.

— Моя рука, конечно, не чета тем, которые вы пожимали до сих пор, но ручаюсь вам, барышня, что она не запачкана ничем, кроме нефти, и вы не раскаетесь в этой минуте. Ну, а теперь за дело. Нужно отправляться в поход. Держитесь при мне, не отставайте.

Он распахнул дверь и вышел на площадь. Все последовали за ним.

Гемма вскрикнула от изумления, увидев, что толпа стояла уже правильными рядами полков, сумрачная, твердая, как скалы, опираясь на винтовки.

— Когда же они успели стать солдатами? — спросила она у чернобородого. Он чуть-чуть свел рот в усмешку.