Собрание сочинений. Том 1. Лирические произведения

Фасады! Вы честны.
Вы смотрите правдиво
лепным лицом стены,
задуманной, как диво!

Собор — он как собор,

на то и колоннада.
Вам никого собой
обманывать не надо.

Когда расстрелян царь

Растрелли не всесилен,
стиль Зимнего дворца
не стал грядущим стиле

Фасады не таят

своих примет, как ребус;
не скажет: «Я театр» —
Петра и Павла крепость.

Ваш вид, и цвет, и рост

для сути вашей создан,
раз Пулково для звезд,
и купола — по звездам!

Змеевиками труб,

призывами у входа
всем говорит: «Здесь труд!» —
простой фасад завода.

Но среди честных стен

имеются глухие;
на них косая тень,
их умыслы плохие.

Безлицым кирпичом

покрытые, без окон —
они, мол, ни при чем
в политике высокой.

Но это ложь! На них

и имена стояли,
вокруг орлов двойных
аршинные медали.

И знает та дыра,

закрашенная буро,
кто Поставщик Двора
и чья Мануфактура…

И есть под краской перст,

торчащий из манжета, —
еще Брокар, мол, есть
под вывеской Ленжета.

Закрашен твердый знак,

но лезет из-под пятен
то — с ером «Русскiй банкъ»,
то «Рѣчь» с кадетским ятем.

Лишь маляры затрут

тень шоколада «Сiу»,
а тени — тут как тут
зовут «спасать Россiю»…

Но ты смешна, стона!

От «Речи» и банкиров
Россия спасена, в ней
бьется сердце мира.

Я друг правдивых стен,

стен с окнами и дверью,
я друг… Но вместе с тем
брандмауэрам не верю.

Так и с людьми — нельзя

в их правде убедиться,
не заглянув в глаза
и не поняв их лица.

Эй, маляры! Прочней

глухие стены красьте.
Приметам прошлых дней
не возвратиться к власти!

В Пушкине

Подумать, сколько дел
у метел и лопат!
Лицейский старый сад
засыпал листопад,

и Царское Село,

как лето, отцвело.
Но все летят с ветвей
обрывки летних дней.

К скамье из чугуна

спустился желтый лист;
над ним литой рукой
подперся лицеист.

Он думает, пока

сад, осыпаясь, вянет:
«Унылая пора, очей очарованье,
приятна мне твоя прощальная краса…»

Засыпана скамья.

Осыпались леса.

И листья все желтей,

и ветер вертит их.
А лицеист уснул
среди стихов своих.

Моряки