Когда под бой часовстрана ко сну отходит,с перрона в 0 часов«Стрела» в Москву отходит.И в тот же час, подрядвагоны выдвигая,навстречу, в Ленинград,спешит «Стрела» другая.И разные чуть-чутьдва близнеца-вокзала,держа в руках весь путь,стоят, с толпою в залах.Среди лесов странызвуча колесной речью,несутся две «Стрелы»,как две любви, навстречу.В Москву и в Ленинград —две встречи, две разлуки,двух ожидании взгляд,двух расставании руки.Но могут же, летято в соснах, то в березах,на пять минут хотя бсойтись два паровоза!В Клину ли, в Бологом,хоть на каком разъезде,хоть постоять вдвоем,хоть прогуляться вместе…И вдруг — подать рукой! —из-за ночного лесалетят, один в другойворвались два экспресса,два грома двух сердец,свет двух мелькнувших окон,но каждый в свой конецуходит одиноко…Глазами окна жгут,исколоты лесами,но поезда не ждут,нет встречи в расписанье.И ночь черным-черна,лишь версты у порога…Поистине онажелезная, дорога.Мне грустно — позадимосты, каналы, Невский;и площадь, где сидитв раздумье Чернышевскийи всадник на скалес простертою рукою;и крейсер, где в чехлеорудье на покое;и площади в огнях;и темные под утропорталы, что менявыслушивали мудро…Я заглянул в глазаи сердце Ленинграда —он миру показал,как жить на свете надо.И пусть молчит тоска,и о былом ни слова!Уже видна Москва,как утро жизни новой.…Я не хотел терятьтебя. Но есть границы.Закончена тетрадь.В ней больше ни страницы.
ПОД ОДНИМ НЕБОМ (1960–1962)
Январь
Снега нет, стужи нет,хуже нет таких зим.Календарь искаженянварем дождевым.Солнца зимнего нет —синевы с белизной,нет и лыжных следовна опушке лесной.Нет метелей, и нетснеговой тишины,нет взаимных снежков,мы и их лишены.Жалко лет, жалко дней,жалко долгой любви;больно мне, трудно ей —как душой ни криви!Не приходит мороз,нет слепящего дня,чтобы он, как наркоз,обезболил меня.Где же он, где же он,почему его нет,запорошенных звездзамороженный свет?Все туман да туман,без зари на заре…О, жестокий обман —теплый дождь в январе!