Собрание сочинений. Том 1. Поэзия

Ах, буйные наросты тополей,
качавшиеся в гамаке титана,
бросая тень на завтрак на траве!

Мост взвешивал крутые берега,
и водопад струился отовсюду,
скрестив в дуэли струи, словно шпаги.

И вечный, вечный петушиный крик
блестящих глаз испепелял нас на рассвете,
Чтоб на закате вызвать нас опять!

На оргиях, два пальца сунув в рот
и приступая к новой части трапезы,
сатрап отождествлений держал нас за рабов.

Как мальчики лежали мы на ложе
у сладострастника животных наших жажд
и плакали – не проронив ни слова.

В скотов нас поцелуи обращали,
а водопад вновь извергался, вновь
снимая краски новых гримов.

Но ничего вовек здесь не решалось:
суд спал, стрясая с париков крахмал
на тех секретарей, что нам писали
столь протяженный смертный приговор,
что с написанием его мы умирали.

«Арго, развевай паруса тополей!..»

Арго, развевай паруса тополей!
Истрепанные паруса подставь поцелуям ветра.
Мы уходим в Эвксинский Понт –
Навстречу золоту, навстречу смерти.
Нок-реи заготовлены подлинней,
Солонина заготовлена погнилей,
Мачты готовы отдаться Борею,
Мачты готов повалить Борей.

– Старый боцман, пьяный лоцман,
Пыхтят трубчонками над пороховыми бочонками.

Мы будем плыть до первой веранды
С тобой, неизвестное.
На мертвой почве растут олеандры
И кипарисы отвесные.
Мы будем плыть до первой потери,
Пока за борт не свалится слабый,
Пока не разделит братьев вражда
Из-за портовой бабы.

– Старый боцман, пьяный лоцман,
Пыхтят трубчонками над пороховыми бочонками.

Не зная, каково на вид руно, возьмем говно –
Корабль станет ассенизационным обозом –
Но нашим носам давно все равно –
Среди навоза – раздолье розам.
Мы расцелуемся, и на прощанье
Снова, как во времена стародавние,
Любовь покажется неизбывной вовек.
Но когда берега Колхиды скроются утром из вида,
Начнется июльский снег.

Вероника