Собрание сочинений (Том 2)

Она ушла. Ушел сразу и Леонид Никитич, показывая, что не хочет без Юльки продолжать разговор. Дорофея сидела у стола. Не шли в голову тезисы. Текло ночное время... Негромко хлопнула входная дверь - это Лариса пришла, она одна умеет захлопнуть дверь так осторожно, чтобы никого не разбудить... Она тихо разделась в передней и вошла в столовую, очень бледная, с мученическими глазами.

- Ну вот, - сказала она, голос у нее прозвенел и сорвался. - Вы хотели ребенка, так его не будет.

И, еле двигая ногами, пошла в свою комнату. Дорофее стало тошно, душно; она поднялась и пошла за Ларисой. Та стояла и разбирала постель на ночь. Она делала это аккуратно и неторопливо, тонкие руки ее плавно двигались над кроватью. Дорофея спросила резко:

- Какой негодяй тебе это сделал?

Лариса повернула белое лицо и посмотрела на нее. Дорофея поникла головой, как виноватая.

Потом она подсела к Ларисе и гладила ее молча, а та лежала на спине неподвижно, с закрытыми глазами, и была похожа на покойницу...

- Геня, - сказала Дорофея, - нам лучше жить врозь.

Сказала сухо, отчужденно, хотя сердце рвалось от боли: вот куда зашло - она отсылает от себя Геню! Но ничего нельзя было придумать другого, она отсылала его не потому, что этого хотели муж и Юлька, - сама отсылала, по своей воле. При всей любви к нему, она сейчас не могла оставить его возле себя и удалить Ларису, этого она никогда бы себе не простила, терзалась бы до последнего часа...

- Придется врозь, - повторила она, собрав всю твердость.

Она ждала, что он будет поражен, начнет упрекать, просить... Но он сидел и, вытянув губы, что-то насвистывал.

- Пожалуй, действительно, - сказал он.

Он подумал, что отец и мать становятся все придирчивей, мать подпала под влияние отца и Юльки, скоро дома совсем не будет житья. Лариса умную сделала вещь: на что ребенок? - а они разыгрывают трагедию.

Дорофея поехала к Марье Федоровне и целый вечер выплакивала ей свое горе.

Акиндиновы, Марья Федоровна и Георгий Алексеич, снова появились в Энске за несколько лет до войны. Акиндинов стал большой хозяйственник, его назначили директором станкостроительного. У них, как и у Дорофеи, мало было времени, чтобы ходить в гости; но в несчастье они вспоминали друг о друге, и Дорофее не стыдно было по-бабьи, по-деревенски плакать перед Марьей Федоровной, которая давно ее знала и понимала все. У Акиндиновых обе дочки были замужем, жили с мужьями и детьми в других городах, Марья Федоровна по ним тосковала. Глядя на Дорофею, она тоже всплакнула.

- Друг вы мой! - сказала она со своей горячностью. - Вы правильно поступили, что доверили его другим людям! Пусть они его возьмут и переработают, - Марья Федоровна энергично показала руками, как надо переработать Геннадия. - Ведь вы уже ничего не в состоянии ему дать, кроме любви...

Геннадий поселился на Октябрьской, в большом доме времен второй пятилетки, в квартире гражданки Любимовой. Дорофея навела справки - что за Любимова: медицинская сестра, работает в городской больнице; есть сын, школьник; муж убит в войну.

Дорофея поехала взглянуть, как Геня устроился; но никто не вышел на звонки, никого не оказалось дома. И второй раз повторилось то же самое. Ей наконец стало обидно стоять на площадке и звонить: что она, в самом деле, ломится к нему. Пускай-ка сам позовет.

- Я была у тебя, никого не застала, - сказала она при встрече.

- Да? - отозвался он. И не позвал, не пригласил в гости.

А потом по улице - Разъезжая улица информированная и вдумчивая пошел слух и через Евфалию дошел до Дорофеи: будто у Геннадия с его квартирной хозяйкой любовь, а она его старше лет на десять, если не больше.

- Может, и к лучшему, что старше, - сказала Дорофея. - Она на него будет благотворно влиять.

Что он вернется к Ларисе, Дорофея не верила. И как Ларисе простить, если б и вернулся. "На мой характер - я бы не простила".

А мальчик Саша, сын медсестры Любимовой, - продолжала, собрав новую информацию, Евфалия, - совсем маленький мальчик, в знак протеста пошел в каменщики и кладет кирпичи на постройке.

- Вечно присочинят бабы, чтоб было трогательно, - сказала Дорофея, кто пустит маленького мальчика класть кирпичи, глупости какие...

Она спросила Геннадия:

- Правда, что ты вроде женился?

- А тебе уже доложили! - сказал он. - Ты уж готова и тут вмешаться! Перестань, мать: прекрасная женщина, любит меня как не знаю что...

- Сколько лет ее сыну?

- Пятнадцать, шестнадцать; а что?

- Он работает?

- Да, у них туго было, пошел работать...

Заходил Геннадий редко, и не домой, а в горисполком. Секретарша докладывала: "Вас просит сын..."

Он поступил на завод строительных материалов, вдали от города. Дорофея не видела его четыре месяца. А сейчас он опять с нею в новогоднюю ночь.

Разговор многих голосов за окном - это вернулись с бала Юлька и Лариса, их провожают.

Разговор, должно быть, о машине, откуда она взялась. Лариса и Юлька догадаются.

На машине, поди, сугроб нарос. Беззаботность Генина, будет ему за эту машину...

Завизжали, забегали, что это делается?

Играют в снежки.

Снежок в окно - шлеп! Рассыпался...