Собрание сочинений (Том 2)

- Сашок! - сказала мать. - Нет, что делается! Ты подумай - какие деньги!.. Мы теперь оденемся... Ух, вы увидите, как я оденусь! Сашок, папа хотел тебе купить велосипед, когда вырастешь, - купишь теперь и велосипед, и что хочешь... - Слезы брызнули у нее, она торопливо вытерла их рукой, в которой держала газету. - И пальто настоящее, нужно и тебе наконец пальто... Боже мой, и тут не везет, хоть бы вина купить, правда, Генечка, и отпраздновать, а мне на дежурство... Вместе пойдем в сберкассу, Сашок, ладно? А то очень большие деньги, вдруг ты потеряешь или вытащат... Досада какая, двумя бы днями раньше таблица, чудный шевиот был, представляешь, Геня, костюмный, как раз твой цвет, теперь уж расхватали, наверно, темно-синий, но не чересчур темно-синий, ты понимаешь... Сашок, дай я тебя поцелую. Ты у меня счастливый. Дай бог, чтоб ты всю жизнь был такой счастливый. - Она поцеловала Сашу. - Господи, где мои варежки? Сашок, сделай мне бутерброд, я за этой радостью даже чаю не выпила...

Она ушла. Немного погодя хлопнула дверь - ушел и Геннадий. Саша взял учебник и прилег на диван. Завтра литература, и Павел Петрович грозился спросить, надо выучить, хоть и не до того - устал и хочется помечтать.

Саша начал было читать про Ионыча и крепко заснул. Ему приснился большой приемник "Нева", сияющий зеленым глазом.

Он проснулся и увидел Геннадия, который стоял и смотрел на него.

- Не спишь? - спросил Геннадий.

В комнате находился еще какой-то человек, в бобриковой куртке и серой меховой шапке. Он был небольшого роста, пожилой, а лицо у него было такое, словно кто-то сгреб в горсть его нос и губы и вытянул вперед.

- Проснись на минутку, - негромко сказал Геннадий. - Где облигация твоя?

Человек в серой шапке сел на стул. Саша поднялся.

- Облигация где? - повторил Геннадий. - Дай-ка сюда.

- Зачем? - сонно спросил Саша.

- Зачем, зачем! - сказал Геннадий. - Объясняться еще... Значит, надо. Тут, что ли? - Он выдвинул один ящик комода, выдвинул другой и достал коробку, а из коробки облигацию.

- Вот, она самая, - сказал он. - Проверяйте. - И развернул перед человеком в серой шапке газету с таблицей.

Человек в серой шапке надел очки и заглянул сперва в облигацию, которую Геннадий держал в руках.

- Двадцать четыре сто восемьдесят три... - забормотал он и деловито повел по таблице коротким красным пальцем. - Двадцать четыре, двадцать четыре... сто... восемьдесят... три... - Он опять заглянул в облигацию. Сорок восемь. А... посмотреть ее можно?

- Вот же, видите?

- Подержать-то можно? - просительно повторил человек осторожным голосом.

- Еще что! - сказал Геннадий. - Боитесь, что фальшивая?

- Для убедительности.

Геннадий подал ему облигацию. Человек в серой шапке оглядел ее, пощупал, посмотрел на свет и положил на стол. И сейчас же Геннадий проворно взял ее, как будто она могла улететь.

- Она?

- Бывают счастливцы, - сказал человек. - Твоя облигация? - спросил он у Саши.

- Да.

- Десять тысяч выиграл, - сказал человек. - Повезло... А у меня веришь, Геня, - вот такая стопка, всю жизнь одалживал государству из всех видов заработка, и веришь - хоть бы один раз, хоть бы пустяк, для смеху, нет! Фортуна сволочь, кого не полюбит, того уж не полюбит... Да. Это, значит, Геня, твои пенаты.

- Это их комната. Моя рядом.

- Ну, покажи твою комнату.

Человек в серой шапке встал и вышел с Геннадием. Он шел неторопливо и солидно, приостановился, чтобы взглянуть на картинку, висящую на стене, но Саша испугался: зачем они уносят облигацию? Правда, она была в руках у Геннадия; но это не очень-то успокаивало. Саша чуть не сказал: "Эй, слушайте!.." - но удержался, ему показалось неудобным выказать подозрение: все-таки Геннадий ему вроде отчима, а этот дядька Геннадию - знакомый, может быть даже родственник; наверно, Геннадий по рассеянности захватил облигацию, и они подымут Сашу на смех, что он собственник и трус. "Чепуха, как это так, чтобы прямо на глазах взяли и не отдали. И не вор же он, в конце концов..." Так уговаривал себя Саша, а сам волновался. "Серия 024183, номер 48; в случае чего, заявлю моментально. Не посмеет Геннадий, он понимает, что я заявлю, не на овцу напали..." За стенкой смутно звучали голоса. "Чего они так долго?.. Фу, я дурак. Из такой семьи, и будет он красть... Если бы украли, так убежали бы сразу, а не сидели и не разговаривали..." Выходят в переднюю. "Если они вместе выйдут из квартиры, я за ними сейчас же, у меня кулаки здоровые".

Было слышно, как гость надевал калоши и хвалил квартиру. Потом сказал: "Ну, пока". "Пока", - ответил Геннадий. Дверь хлопнула.

Геннадий вошел в комнату - против обыкновения резвой походкой и с довольным лицом.

- Получай... пасынок! - сказал он возбужденно и одну за другой бросил на стол три пачки денег, крест-накрест оклеенные бумагой.

- Что это? - спросил Саша.

- Это тебе вместо твоей облигации.

- То есть?

- Бери, бери, это твое и материно. Считай.

Саша машинально взял самую большую пачку. На ней было написано крупно: "10 000" и подписи.

- Я не считал, - сказал Геннадий. - Работа чистая, банковская упаковка.

Две пачки были поменьше, по 2 500.