Собрание сочинений. Том 2. Фантастические поэмы и сказки

Чечевица скатилась — зернышко,
капля с крана упала в сон.
Ничего не видала Золушка,
а заснет и увидит все!

Вся забава у ней — руки в сон потянуть,

утомиться, уснуть и во сне утонуть.

Ноги сонные вытянуть

на простынке из ситца…
Что вчера не довидено —
то сегодня приснится.

Смотрят синие ведра,

веник с вьюшкой беседует.
Сны у Зойки с досмотром,
с «продолжением следует».

Кружка шепчется с хлебного коркой,

печь заглядывает под ресницы.
Все, что Зойке рассказано скворкой,
то и снится,
то и чудится,
то и кажется:

То Жар-птица, то карлик в дремлющей сказке,

то махнет самобранкой Шахразада-рассказчица.
Сны туманные, сны разноцветной раскраски!

Чудится Золушке: в красном камзолишке

принц! Шелестит шлейф, газ!
Лайковой лапою, перистой шляпою —
пусть закружит вальс вас!
Перьями павами, первыми парами…
Из-под бровей жар глаз!
Зала-то! Зала-то! Золотом залита.
Только с тобой весь вальс!
Кажется, светится, снится, мерещится…
В снег серпантином занесена
не просыпается;
и осыпаются,
сыплются,
сыплются,
блестки сна.

Возвращается с бала мачеха,

шубу меха морского сбрасывает,
лесным запахом руку смачивая.
— Кто понравился? — дочек спрашивает. —
Кто гляделся на вас?
Кто просился на вальс?

Как волны, взбегают по дочкам воланы.

— Нам нравится принц, загадали мечту.
— Ой, в ухе звенит! Исполненье желаний —
у принца мильон на текущем счету!

Сестры кружатся, а у отчима

вся манишка вином подмочена.

Много съедено ед,

расстегнулся жилет:
— Мне икается! — засутулился. —
Поскорее, жена,
мне пилюля нужна —
золочёная — доктора Юлиуса!

Пообвисли усы:

— Поскорее неси!
(Подбегает к аптечному улею.)
Нездоровится мне,
а пилюли-то нет!
Замарашку пошли за пилюлею!

Спится Золушке крепко

(а принц на пути
держит туфлю железными пальцами),
видит сон и боится, что будут будить,
так боится — не просыпается.

Спит,

упали на лоб золотинки,
улеглись ресницы в ряд,
прикорнули волосик к волосику,
на затылке спят.

Капля стукнуть боится,

а около мусора
сон тараканы обходят, ползя.
Струйка песчаная волоса русого
тихо,
часами течет на глаза.

Дверь гремит на петле,

половица скрипит,
злая мачеха туфлею хлопнула:
— Зойка, в город беги
да пилюлю купи! —
Ткнула грошик в ладошку теплую.

Поднялась, не поймет,

на щеке сонный шрам,
сном ресницы в наметку зашиты,
и в мурашках рука — не удержит гроша.
Смотрит, ищет у ведер защиты:
— Я не знаю, куда…
Не была никогда…
— Ну, иди!
(Подтолкнула и вытолкала.)

Опустилась и щелкнула щеколда,

синим снегом осыпалась притолока.

Стало щеки снежинками щекотать,

бить в ресницы осколочками стекла.

Стала вьюга над Золушкой хохотать.

Ледяным стеарином стена затекла.

Глава четвертая

Холодно. Холодно!