Собрание сочинений, том 22

Международное установление максимального срока действительной военной службы затронуло бы в равной степени армии всех держав. Общепризнано, что для армий, рядовой состав которых еще не нюхал пороху, продолжительность действительной военной службы — в известных пределах — является в первое время кампании лучшим мерилом их пригодности к действиям в любой военной обстановке, в особенности при стратегическом или тактическом наступлении. В 1870 г. наши воины достаточно познакомились с furia francese [французской яростью. Ред.] штыковой атаки императорской пехоты, прошедшей длительную службу, и мощью кавалерийских атак под Вёртом и Седаном; но в то же время под Шпихерном, в самом начале войны, они доказали, что даже при меньшей численности они способны выбить ту же пехоту из сильно укрепленной позиции[397]. Таким образом, следует в общем признать: в известных границах, меняющихся в зависимости от национальных особенностей, срок действительной военной службы определяет степень общей боевой подготовки еще не испытанных в бою войск и особенно степень их пригодности к наступательным действиям.

Если удастся установить в международном масштабе максимальный срок действительной военной службы, то соотношение боеспособности различных армий останется приблизительно таким же, как и в настоящее время. То, что потеряет в отношении непосредственной пригодности к боевым действиям одна из них, потеряют и другие. В той мере, в какой теперь исключена возможность нападения врасплох одного государства на другое, в такой же мере это будет исключено и тогда. Разница в сроке действительной военной службы, например, во Франции и в Германии, была до сих пор так незначительна, что она не имела никакого значения; и при сокращенном сроке службы, точно так же, как и теперь, все будет зависеть от того, как будет использован в каждой из этих двух армий срок службы, установленный соглашением. Впрочем относительная численность обеих армий будет вполне соответствовать соотношению численности населения обеих стран; и когда всеобщая воинская повинность будет, наконец, действительно проведена в жизнь, в странах с одинаковым примерно уровнем экономического развития (которым обусловлен процент негодных к военной службе) численность населения всегда будет мерилом численности армии. Тогда уже не будет места таким фокусам, какие Пруссия проделывала в 1813 году; эти сливки уже сняты.

Однако очень многое зависит от того, как используется установленный срок военной службы. И почти во всех армиях имеются люди, которым есть что рассказать по этому поводу, если бы им это было позволено; ибо постоянный недостаток в деньгах повсюду вынуждал обучать часть призывников лишь «наспех», в течение нескольких месяцев. И тут уж приходится ограничиваться самым главным, отбрасывая в сторону целую кучу традиционного вздора, и тогда люди обнаруживают, к своему собственному удивлению, как мало требуется времени, чтобы из физически развитого молодого человека сделать солдата. О том, как были поражены этим офицеры, обучающие немецкий эрзац-резерв, Бебель рассказал в рейхстаге[398]. В австрийской армии многие офицеры прямо утверждают, что ландвер, имеющий почти такой же срок военной службы, как немецкий эрзац-резерв, превосходит по качеству линейные войска. И в этом нет ничего удивительного. В ландвере не хватает как раз того времени, которое в линейных войсках тратится попусту на традиционные и в силу этого священные глупости, и именно поэтому там время зря не тратят.

Немецкий строевой устав пехоты 1888 г. ограничивает тактические построения для боя лишь самым необходимым. Ничего нового в нем нет. Сохранять боеспособность при всех изменениях боевого порядка австрийцы умели уже с 1859 года; почти в то же время гессен-дармштадтцы ввели образование батальонных колонн всех видов путем простого соединения четырех ротных колонн, но после 1866 г. они вынуждены были отказаться от этого рационального построения по требованию Пруссии[399]. В остальном новый устав устраняет массу допотопных церемоний, столь же бесполезных, сколь и освященных обычаем; и у меня как раз нет абсолютно никакого повода придираться к этому. После войны 1870 г. я как-то позволил себе роскошь набросать схему сомкнутых построений и передвижений роты и батальона, которые отвечали бы современному способу ведения войны, и был при этом немало удивлен, обнаружив, что этот элемент «государства будущего» чуть ли не полностью воплощен в соответствующих параграфах нового устава.