Читаем Собрание сочинений. Том 3 полностью

Я двигаюсь нынче по дугам,Я сделался вписанным кругом.Давно я утратил невольноСвой облик прямоугольный.И мне самому непонятно,Что был я когда-то квадратным.Я сыздетства был угловатым,Во всем и за всех виноватым.Углы мои — с детства прямые —Я нес на дороги живые.Мне было известно заране:О камень стираются грани.Скривился отчетливый угол,И линия сделалась кругом,Чтоб легче по жизни катиться,А главное — не ушибиться.Искавший ответа у молний,Я стал осторожно безмолвным.Всего я касался лишь краемИ стал чересчур обтекаемВ сравнении с бывшим собратом,С другим неуклюжим квадратом.Легко пифагорово времяРешило мою теорему.Решило и доказало,Со мной не стесняясь нимало.Модели начерчены вьюгой,Полярным магическим кругом:Былого квадрата ненужностьЛегко превратилась в окружность.

1957

<p>КРИСТАЛЛЫ<a l:href="#n_120" type="note">[120]</a></p>Стекло обледенело,Блестит резная запись,В ночной метели белойСкитается анапест.Летят снежинки-строфы,Где ямбы и хореи,Как блестки катастрофыРазгрома в эмпирее.Их четкое строеньеЕще с времен Гомера —Точь-в-точь стихотвореньеСтаринного размера,Един закон сцепленья,Симметрии вселенной,Сложенья и деленьяИ четкости отменной.Снег падает устало,Снежинки давят плечи,Стихи — это кристаллы,Кристаллы нашей речи.

1958

<p>ЛЕДОХОД<a l:href="#n_121" type="note">[121]</a></p>Не гусиным — лебединымНапишу письмо пером,Пусть бежит к тебе по льдинамВ половодье напролом.Напишу — и брошу в водуЛебединое перо —По ночному ледоходуЗасияет серебро.И в такую холодинуРазобрать не сможешь ты,Лебедь это или льдинаПриплывет из темноты.Приплывет перо на скалы,Ледяное как звезда,Никогда ты не слыхалаЛебединой песни льда.Никогда ты не слыхалаЛебединой песни льда,В час, когда ночные скалыБьет весенняя вода.

1958

<p>* * *<a l:href="#n_122" type="note">[122]</a></p>Вот солнце в лесной глухоманиТечет в ледяное окно.И кажется — сыплют в туманеС небес золотое пшено.В лесу, возле каждой тропинки,На жестком и рыхлом снегуРассыпаны эти крупинки,И я их собрать не могу.

1958

<p>ТРОПА<a l:href="#n_123" type="note">[123]</a></p>Тропа узка? Не спорю.Извилиста? ЗатоОна выходит к морю,На горное плато.Натыканы цветочкиНездешней красотыВ пружинящие кочки,В железные кусты.Чрезмерно сыровата,По мнению людей,Набухла мокрой ватойОт слез или дождей.Чего уж старомоднейОдежда ей дана,Листвою прошлогоднейЗасыпана она.И хвои толстым слоемЗаглушены шаги,И дышит все покоем,Распадками тайги.Вся выстланная мхами,Безмолвие храня,Тропа живет стихамиСо мной и для меня.

1958

<p>* * *</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Поэты 1840–1850-х годов
Поэты 1840–1850-х годов

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

Антология , Евдокия Петровна Ростопчина , Михаил Александрович Стахович , Фёдор Алексеевич Кони , Юлия Валериановна Жадовская

Поэзия
Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза