Читаем Собрание сочинений. Том 3 полностью

Ты похоронена без гробаВ песке, в холщовой простыне.Так хоронили в катакомбахТогда — у времени на дне.И в среднеазиатских, дикихПесках, сосущих арыки,Ты тем была равновелика,Кто нес под землю огонькиСвоей неистребимой верыВ такие будущие дни,Где нет «эпохи», нету «эры»И что не мастера ли МстерыКогда-то поняли одни.Куда теперь уйти и деться,Куда мне преклонить главу,В каком дожить мне жизнь соседствеИ с кем загрезить наяву?Ты слепла в черных лабиринтахМоей безвыходной земли,Какие ж сказочные ритмыТебя к спасению вели,Что в этой музыке душевнойТы проявила на светуТакой простой и совершеннойТвою седую красоту.Доколе, Боже мой, доколе,Предав все лучшее тщете,Нам ставить памятники болиИ распинаться на кресте?Опять граненым адамантомЗаколешь крепко кружева,Опять прославишься талантом,Простым талантом — быть жива,Чтоб делать всех людей живыми,Чтоб делать всех людей — людьми,Чтобы всю жизнь браниться с нимиИ хлопать в ярости дверьми.А может быть, твоею смертьюВ бегах, от дома вдалеке,Вся жизнь нам говорит: не верьте,Что очутились в тупике.Что всеми мелочами бытаНе будет подвиг затемнен,Что этот был тобой испытанИ самовластно побежден.И этот подвиг незаметный,Великий материнский долгКак подчеркну чертой отметкой,Когда еще «не втолкан толк».Когда догадкою ТолстогоВесь мир еще не одарен,Когда любовь, как Божье слово,Зашелестит со всех сторон,Неся отнюдь не всепрощенье,А только ненависти зло,Когда души моей смятеньеРастеньем тянется в тепло,Когда, заверчен и закрученЗа солнцем, светом и теплом,Я вижу в боли только случайИ средство для борьбы со злом.Тогда твоим последним шагомКуда-то вверх, куда-то вдальОставишь на моей бумагеНеизгладимую печаль.<p>* * *</p>Густеет темный воздух,И видно в вышине,Как проступают звездыНа синем полотне.Походною палаткойНатягивают ночь.Пилюли и облаткиНе могут мне помочь.И я один на свете,Седеет голова.И брошены на ветерБумажные слова…<p><a l:href="">* * *</a></p>Стучался я в калитку,Просился в райский садБесплодная попытка —Вернулся я назад.Там горькая услада,Секрет моей беды.Мальчишеского садаНезрелые плоды.Казалось мне, что рукуДовольно протянуть,Исчезнет моя мукаЗа несколько минут.Их вкус живет доселеВ моем иссохшем рту.И к той же самой целиЯ взрослым подойду.И яблоки литыеК моим ногам летят,Как солнца золотые,И озаряют сад.Лирично то, что лично,Что пережил я сам.Едва ли нам приличноНе верить чудесам.<p>ФОРТИНБРАС</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Поэты 1840–1850-х годов
Поэты 1840–1850-х годов

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

Антология , Евдокия Петровна Ростопчина , Михаил Александрович Стахович , Фёдор Алексеевич Кони , Юлия Валериановна Жадовская

Поэзия
Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза