Собрание сочинений (Том 3)

Он забыл об этом разговоре, занятый севом. Но как-то, зайдя в четвертую бригаду, он поймал злой и страдальческий взгляд Нюши, ему стало стыдно, что он о ней забыл.

- Помню, помню! - сказал он на ходу. - У тебя как насчет комплекта?

- Неполный! - торопливо ответила Нюша. - Трех недостает мне до комплекта.

- Подумаем, - сказал Коростелев.

В конце лета было разбито одно из стад третьей бригады. Нюше дали из этого стада трех коров класса "элита": Мушку, Грацию и Стрелку.

И тут ей не повезло.

Главный ее расчет был на Мушку, которая должна была отелиться раньше всех. Но Мушка выкинула.

"Уж такая я несчастливая! - с горечью думала Нюша. - Другим везет, а мне нет. Но я это невезенье перешибу! Я ему не поддамся!"

Она не верила, что выкидыш у Мушки получился от силоса. Мушка корова славная, простая, без фокусов, ничего бы ей от силоса не сделалось. Другая тут какая-нибудь причина. На собрании, когда критиковали Бекишева за этот злосчастный силос, Нюша попросила слова и высказала свое мнение. Но на нее закричали доярки: что она понимает! Если бы понимала, не дала бы корове силос за десять дней до отела, исправила бы ошибку Бекишева. Нюша перепугалась - вот сейчас отберут у нее Мушку, а заодно и Грацию со Стрелкой. Но директор Дмитрий Корнеевич сказал: она этот урок учтет, она, товарищи, работник старательный... Золотой человек директор Дмитрий Корнеевич.

Сейчас Нюша очень возбуждена.

- Я у вас немножко посижу, - говорит она Настасье Петровне, - можно?

Две ночи она караулила Грацию. И вот все спокойно, можно идти домой. Но дома уже спят, да и днем там разговаривать не с кем, все заняты своим делом. А Нюше хочется разговаривать - Настасья Петровна знает о чем.

- Садись, посиди.

Она приносит Нюше скамеечку. Нюша садится у двери, охватывает руками худенькие колени и начинает издалека: да, интересно, как назовут теленочка, на букву "р" называли весь год, уже и не придумать ничего. Вот недавно назвали - Разводящий, Рея и Рогнеда, а еще как можно?.. Лампочка, затененная жестяным колпаком, освещает поднятое вверх некрасивое личико Нюши, свет отражается в ее запавших от бессонницы глазах... Настасья Петровна отвечает: "Ну, мало ли, придумают...", а про себя улыбается: все, все написано на запрокинутом лице Нюши, в ее вдохновенных глазах. Поговорим о кличках, а там перейдем на другое.

Вот Нюша рассказывает про комсорга Таню, что та определенно влюблена в Бекишева, все заметили.

- Сплетни, может, - говорит Настасья Петровна.

- Ну как же! - горячо говорит Нюша. - Если все заметили.

Они разговаривают полушепотом - телята спят, громко нельзя.

- Плохо ее дело, - говорит Настасья Петровна. - Он с женой хорошо живет. Ничего у Тани не выйдет, кроме слез.

- А вот интересно, - говорит Нюша, - я полюблю кого-нибудь или же нет?

Дошли до самого главного разговора.

- Неужели обязательно все любят? - спрашивает Нюша, глядя в потолок и покачиваясь. - Я не верю.

Настасья Петровна встает и идет посмотреть на новорожденного. Он спит спокойно, она поправляет на нем одеяльце и возвращается.

- Спит? - спрашивает Нюша.

- Спит, посмотрел глазочками и опять заснул.

- Вот я говорю, - продолжает Нюша, - наверно, не все любят. Есть чересчур гордые или чересчур занятые - они не любят.

Еще что-то говорит Нюша. Настасье Петровне лень вслушиваться, она смотрит на Нюшу и думает: вон как тебя скрутило, девушка; сказать, может, Мите? Не очень-то красивая, немножко шалая - ну, что за горе? Может, с этой некрасивой и шалой он всю жизнь счастлив будет. Как будто в красоте дело...

Нет, незачем Мите говорить: пусть сам ищет и находит, что ему надо...

- Насчет себя лично я чувствую, что никогда не буду любить, - говорит Нюша, вставая. - Я чересчур гордая.

Она накидывает платок так, что остаются открытыми волосы над лбом и маленькое ухо с малиновой ягодкой сережки, стоит, крепко прижав к груди руки, в которых держит концы платка, глаза сияют, как алмазы... "Ох, как еще любить будешь, - думает Настасья Петровна, - любовь в тебе - через край..."

Нюша уходит наконец. Настасья Петровна, поджидая веттехника, прохаживается по профилакторию, потом выходит во двор.

Вызвездило. Земля белеет, словно присыпанная солью: подморозило, зима идет. Почему-то девичьи речи Нюши растревожили Настасью Петровну - с чего бы, зачем? "Вот этого у меня никогда не было, - думает она, - не было, не было... И не будет. Я уже старая".

Старая? А что такое старость?

"Но ведь я старости не чувствую, - думает Настасья Петровна. - Мне и работа в охоту, и хожу легко, и посмеяться рада.

Что же такое старость? Где она? Что поясница иной раз болит? А у молодых разве никогда ничего не болит? Вот мои руки - разве они хуже, чем были раньше? Молодые ко мне идут, и я их учу работать...

Вот разум мой - он сильнее, чем был.

А сердце мое - разве потухло оно? Горит, и болит, и радуется больше прежнего!.."

Кто-то бежал к профилакторию со всех ног. Разбежавшись, чуть не налетел на Настасью Петровну. Нюша.

- Ой, это вы, Настасья Петровна!

- Вернулась? Не договорила чего?

- Клипсу потеряла, не у вас ли?

- Какую клипсу?