Собрание сочинений. Том 4. Война с Турцией и разрыв с западными державами в 1853 и 1854 годах. Бомбардирование Севастополя

Неприятель действовал из 275 орудий огромного калибра и 80 мортир, между тем как в бомбардировку 5, 6 и 7-го октября 1854 года он едва имел половину этого числа, не принимая в расчет орудий флота, которые предназначены были для своего круга действий на приморские батареи и укрепления. Число наших орудий на оборонительной линии также значительно увеличилось, и мы могли отвечать на огонь неприятеля большим против него числом орудий. Но необходимо было сберегать всеми мерами порох и артиллерийские снаряды, особенно первый. Правда, запасы Севастополя были огромны: правительство истощало все усилия, чтобы снабдить город всем нужным для обороны его; но осада приняла громадные размеры, была продолжительна и упорна, зимние дороги в Крыму представляли чрезвычайные препятствия к сообщению с Россией. Наконец, самая настоящая бомбардировка могла длиться неопределенное время; а потому надо было принять все меры предосторожности, чтобы не истощить артиллерийских снарядов до штурма, которого нельзя было не ожидать после бомбардировки. Мы могли отвечать только одним выстрелом на два и даже на три неприятельские выстрела (впоследствии мы принуждены были еще значительно уменьшить этот огонь). А так как, за всем тем, мы выпускали во время бомбардировки от 10 до 12,000 артиллерийских зарядов круглым числом (были дни, что число это возрастало до 15,000), то, по всем вероятиям, неприятель, стрелявший нередко залпами со всей батареи, выпускал от 25 до 30,000, что впоследствии подтвердили перебежчики и пленные. Считая каждый артиллерийский заряд в 8 фунтов пороха, оказывается, что мы ежедневно, во время бомбардирования, издерживали от 2,000 до 2,400, а неприятель – от 5,000 до 6,000 пудов, – всего от 7,000 до 8,400 пудов в сутки, не считая ружейных зарядов, которых мы выпускали до 165,000 в сутки и, вероятно, столько же, если не более, неприятель.

Многозначительна была эта борьба трех государств, обладающих огромными собственными средствами и располагающих всеми морями, по которым легко и удобно могли доставлять к Севастополю орудия, порох, свинец, и всеми рынками Европы, где могли приобретать их, – многозначительна, говорю, была эта борьба с Россией, в самой себе, в одной себе и правоте своего дела обретающей силу и мощь против всех врагов ее, против всего союза, который Запад силился еще умножить. Во время бомбардирования неприятельский флот разводил пары на пароходах, но, вероятно, по случаю большой зыби, в море не выходил.

Потеря наша в этот день была значительна. Убито два офицера, из числа которых храбрый и распорядительный капитан-лейтенант Шемякин, и 60 нижних чинов; ранено 7 офицеров, в числе их лейтенант Завалишин, известный по своим молодецким вылазкам, и 304 нижних чинов; контужено 13 офицеров и 150 нижних чинов. У нас подбито было 15 орудий и 50 станков и взорвано два пороховых ящика, без особого вреда для людей. Орудия и станки немедленно заменены новыми; повреждения в насыпях и амбразурах исправлялись ночью.

Действие нашего огня было весьма удачно: в течение дня мы заставили замолчать до 50 подбитых у неприятеля орудий.

На другой день союзники продолжали такую же канонаду; она была особенно сильна по утру, часов с пяти. Самый большой огонь направлен был преимущественно в Камчатский люнет, Волынский и Селенгинский редуты, 4-й и 5-й бастионы и батарею Никонова. На наших батареях сбито опять 15 орудий и столько же станков. Потеря наша в этот день была еще значительнее, потому что надо было держать много людей вне блиндажей для исправления различных повреждений, которых не успевали окончить ночью. Убито два офицера, 83 нижних чинов; ранено 8 офицеров и 369 нижних чинов; контужено 3 офицера и 269 нижних чинов.

Неприятельский флот с 5 часов утра развел пары и выстроился против Севастопольской бухты, но в дело не вступал. К вечеру он даже отодвинулся несколько назад и в двух колоннах стал на якорь; фрегаты и пароходы составили третью линию. Движение пароходов было беспрестанное. На кораблях видны были войска, как будто неприятель готовился сделать десант.

30 марта бомбардирование было сильнее прочих дней. На рассвете неприятель напал на наши ложементы перед правым флангом 5-го бастиона. Наши стрелки отступили. С бастиона ударили картечью по ложементам, и потом охотники кинулись в штыки. После двух рукопашных схваток, неприятель был выбит из ложементов, которые остались за нами.

Потеря нашего гарнизона в течение суток состояла из 7 офицеров и 80 нижних чинов убитыми; ранено 5 офицеров и 460 нижних чинов, контужено 10 офицеров и 203 нижних чинов. Легко раненые и контуженые оставались во фронте. В числе раненых находился заведовавший артиллерией 1-го и 2-го отделения, полковник Розенталь, через несколько дней умерший. Потеря эта была весьма чувствительна для гарнизона.

30 марта у нас подбито было 23 орудия, 10 станков и 11 платформ. Вечером этого дня гарнизон Севастополя был усилен полками Селенгинским и Якутским. Волынский и Селенгинский редуты опять пострадали более других.