Собрание сочинений. Том 5

Как-то стыдно изящной словесности,
отрешенности на челе.
Как-то стыдно натужной небесности,
если люди живут на земле.

Как-то хочется слова непраздного,

чтоб давалось оно нелегко…
Все к Некрасову тянет, к Некрасову,
ну, а он – глубоко-глубоко…

Как-то стыдно сплошной заслезненности,

сострадательства с нимбом борца.
Как-то стыдно одной заземленности,
если все-таки есть небеса.

Как-то хочется слова нескушного,

чтоб лилось оно звонко, легко,
и все к Пушкину тянет, все к Пушкину,
ну, а он – высоко-высоко…

14 января 1965

«Идут белые снеги…»

Идут белые снеги,
как по нитке скользя…
Жить и жить бы на свете,
да, наверно, нельзя.

Чьи-то души, бесследно

растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.

Идут белые снеги…

И я тоже уйду.
Не печалюсь о смерти
и бессмертья не жду.

Я не верую в чудо.

Я не снег, не звезда,
и я больше не буду
никогда, никогда.

И я думаю, грешный, —

ну, а кем же я был,
что я в жизни поспешной
больше жизни любил?

А любил я Россию

всею кровью, хребтом —
ее реки в разливе
и когда подо льдом,

дух ее пятистенок,

дух ее сосняков,
ее Пушкина, Стеньку
и ее стариков.

Если было несладко,

я не шибко тужил.
Пусть я прожил нескладно —
для России я жил.

И надеждою маюсь

(полный тайных тревог),
что хоть малую малость
я России помог.

Пусть она позабудет

про меня без труда,
только пусть она будет
навсегда, навсегда.

Идут белые снеги,

как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня.

Идут снеги большие,

аж до боли светлы,
и мои и чужие
заметая следы…

Быть бессмертным не в силе,

но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.

18 января 1965

Лишнее чудо

Т. П.