Собрание сочинений. Том 5. Черногория и славянские земли. Четыре месяца в Черногории.

Кстати о католических монахах: на другой день я видел епископа, приехавшего из окрестностей поклониться столь небывалым посетителям края (я разумею австрийцев); впоследствии часто встречался я и с другими монахами различных орденов, и всегда был поражаем не столько их невежеством, сколько тем влиянием, которым они, при всем своем невежестве, пользуются в народе своего исповедания. Если православные священники, еще более необразованные и загрубелые, уважаются между своими, то это понятно: они храбры – всегда впереди во время боя и избираются из лучшего происхождения, но чем берут монахи католические? Думаю – деньгами, а главное, союзом между собой и покровительством правительств, которые видят в них политические орудия и потому всячески поддерживают их.

Я сошелся с 3. еще в прежние свои поездки в Каттаро, и как было не сойтись с этим человеком; к обыкновенной доброте своей и честности он присоединил еще образование и даже ученость. Он был воспитателем в военных науках принцев Кобургских, жил при дворах Мадридском, Лондонском и некоторых из Германских. В столь памятный 1848 год ему дали полк в Венгрии, и за какое-то неудачное дело послали комендантом в Каттаро. Он только о том и мечтал, чтобы выбраться из этой дикой и варварской стороны, как выражался он.

Сколько ни случалось мне быть в сношениях с австрийскими офицерами, я большей частью находил в них людей честных, добрых, лично-храбрых и нередко образованных; они связаны между собою духом единства, корпорации и безусловной преданности отечеству и знамени, – разумеется я говорю об офицерах немецких. Излишняя систематика, а главное – непривычка к перенесению трудов и несколько материальная привязанность к жизни губят их во время военных походов и битв.

Сколько ни случалось приходить в соприкосновение с австрийскими чиновниками, всякий раз как бы какая невидимая отталкивающая сила отбрасывала нас немедленно далеко один от другого, и только разве крайность заставляла опять сходиться. Австрийский чиновник смотрит на каждого подходящего к нему, как на своего врага, имеющего покушение на его власть, на его место, или как на свою жертву; он хочет на просителе, или просто на человеке, поставленном с ним в сношения, выместить все свое отчуждение от общества, мало – все, что он терпит от своего начальства и от своей жены. Конечно встречаются и между ними люди умные, образованные, честные, но все это отлито у них в такую форму, что самим немцам становится от них жутко. Легко себе представить, каково приходится от этих господ иноплеменным подданным Австрии. Сословие военное и сословие чиновничье в Австрии составляют как бы две различные касты.

Глава VIII

Антивари; его положение, число жителей и их происхождение. – Политическая возможность и естественная потребность присоединения Антивари к Черногории. – Дорога в Скутари. – Трудности перехода по наводненной долине. – Скутари – город и крепость. – Великолепный вид и обыкновенная история.

Антивари, расположенный на возвышении, окруженный прекрасной долиной с фруктовыми и оливковыми деревьями, составляющими главный доход жителей, и с развалинами цитадели, господствующей над всей окрестностью, представляет весьма живописный вид из загородного дома, где мы жили; но внутри – город грязен, тесен, с улицами, по которым едва пройдут три человека рядом, – одним словом – Антивари даже хуже многих других турецких городов. В нем около 4 т. жителей, по свидетельству Гекара, французского консула в Скутари, изучавшего край в течение нескольких лет и издавшего в последнее время подробное его описание[40]. – Из этого числа около 2.500 мусульман, а остальные, православные и католики, кажется, в ровном числе. Лев св. Марка, уцелевший кое-где на обломках камней и стен, и гербы древних фамилий Венецианских патрициев сопутствовали нам и здесь.

Антивари отстоит верстах в пяти от моря и от своей гавани, куда еженедельно заходит пароход Ллойда, и где, кроме дома его агента и самого отвратительного хана, нет никакого жилища. Говорят однако, что прежний Антивари стоял на берегу моря, но беспрестанные нападения и грабежи пиратов заставили его отодвинуться подалее от враждебной для него стихии.