Собрание сочинений. Том I

Твой путь блажен, но печально пребывание овец, оставшихся без пастыря перед дверьми церковного единения, перед освобождением царствующего града от рук неверных. Кто соберет теперь встретившиеся там народы, как птица собирает птенцов своих под крылья (Мф. 23, 37)? Кто удалит от них распрю о первенстве и подобно Спасителю вопросит их: Кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий (Лк. 22,27)?

Да! Осиротели православные народы, подошедшие с оружием в руках и с приговором смерти за веру к столице султанов! Осиротела тем паче великая народность эллинов, которую ты удержал от обращения ее сердца к древнеязыческим предкам и возносил их дух, их чувство и память к их отцам по вере, к великим строителям Церкви, к святым апостолам и богоносным отцам. Осиротело и одно древнерусское племя, двести лет тому назад вовлеченное насилием и обманом во власть латинской ереси, но в последние годы пытающееся сорвать с себя ее погибельные оковы и сделаться твоею богоспасаемою паствою. Их иереи с греческими антиминсами томятся там в немецких тюрьмах, а бедный народ простирает к священному Востоку свои умоляющие руки, прося православного причащения, православного крещения детям и православного погребения умершим, в чем им отказывают мирские власти, злые мучители, носящие личину гражданской свободы.

Вот сколько сирот по разным странам мира оставляешь ты, «всемирный отче», как именовала Церковь некоторых святых. Плачьте же, христиане всего мира! Вы лишились пастыря, который, один из немногих, носил в душе своей тот залог животворящей силы, коим должны бы обладать все: он, один из немногих, более всего во всем мире любил Христову Церковь, любил общее спасение; для него трудился, для него жил, для него подвизался в посте и молитве, для него терпел изгнание, за него был в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников… в опасностях между лжебратиями (2 Кор. 11, 26).

Не достало бы нам слов, если бы мы пожелали припомнить все черты духа усопшего святителя, уподоблявшие его святым апостолам и древним великим отцам. Иоаким Третий не был человеком двадцатого века: ни эпоха, ни место рождения не определили собою его духовного облика. Такие люди, такие служители Христа стоят выше и вне истории и народности: еще на земле принадлежат они вечности, еще во плоти они граждане, отцы вселенной. Во времена древние таких святителей и монахов бывало немало. Блаженно и наше время, что оно имело хотя одного такого избранника. Блаженны очи тех, которые видели его, блаженны уши тех, которые его слышали!

Соединим же, христиане, нашу скорбь с нашим благодарением Богу! Утрем наши слезы цветами благодарственного прославления верного Божия раба! Вознесем молитвы, чтобы Господь открыл его душе беспреткновенный путь к Своему престолу, дабы и он поверг перед Ним свое ходатайство о благостоянии святых Божиих Церквей!

А мы здесь, оставшиеся на земле предводители церковного воинства, оплакав потерю патриарха Иоакима Третьего, скажем себе и Богу то, что сказали иудеи, потерявшие третьего полководца Маккавея-Иоанафана: теперь нет у них начальника и поборника; итак будем теперь воевать против них, и истребим из среды людей память их (1 Мак. 12,53). Так и мы: станем за святую Церковь Христову, за вселенское единение, за чистоту нравов, за охранение священных канонов, на борьбу с неверием, с ересями, с язычеством древним и новым! Станем за великие заветы Иоакима Третьего, во славу Божию и за упокой его праведной души.

Мои воспоминания о митрополите Михаиле Сербском

Всепоглощающее время, вероятно, уже начало изглаждать из памяти русского общества, а особенно молодого поколения, ту светлую личность, имя которой 30 лет тому назад было на устах всей России. Это имя преосвященного Михаила, митрополита Сербского и Белградского, скончавшегося девятнадцать лет тому назад, 5 февраля 1898 года.