Собрание сочинений в 20 т. Том 14. Тайна трёх

Наблюдая движение светил, вавилоняне первые поняли, что не бессмысленный случай правит миром, а закон: «зиждется все на законе, certa stant omnia lege» (M. Manilius Astronomica, ed. G. P. Goold, 1985).

Основа точного знания, понятие закона родилось в вавилонской звездной мудрости. И если нашей безбожной науке суждено когда-нибудь вернуться к началам божественным, то снова пойдет она по пути вавилонскому.

XXIV

«Соединяя земное с небесным, показали халдеи во взаимном сочувствии всех частей мира гармонию, согласующую все неким созвучием мусикийским» (Philo. De Abraham, XV).

По древней клинописи:

Вещее знаменье неба на земле повторяется,
Вещее знаменье земли повторяется на небе.

Это созвучие двух миров соединяло некогда ведение с верою, науку с религией и, может быть, снова соединит.

XXV

Звездное небо – не только в душе, но и в теле человеческом.

Сохранилось вавилонское глиняное изваяние печени, kabittu, разделенное для гаданий на пятьдесят клеток, «небесных сфер». Гадания эти восходят к глубочайшей, шумерийской древности (Р. Dhorme

. La relig., 294). И как далеко простиралось влияние вавилонской звездной мудрости, видно из того, что в Пиаченце (Этрурия) найдено точно такое же бронзовое изваяние (Jeremias. Handbuch, 145).

По вавилонскому учению, не сердце, а печень есть средоточие жизни в теле человека и животного. Астрологическая печень изображает планисферу звездного неба, внутреннего, живого, животного, кровью дымящегося, как ночное небо дымится звездными дымами. Кровяные шарики в теле – бесчисленные солнца в небе. В небе и в теле совершается

Круговращение великих колес,
Движущих каждое семя к цели его,
По воле сопутственных звезд.
Ovra delle ruote magne.
Che drizzan ciascun seme ad alcun fine,
Secondo che le stelle son compagne.

(Dante

. Purgat., XXV, 109)

Так земная судьба человека пронизана тайною звездных судеб.

XXVI

Есть некий час всемирного молчанья,
И в оный час явлений и чудес,
Живая колесница мирозданья
Открыто катится в святилище небес.

(Тютчев)

Вот какую колесницу хочет остановить звездная мудрость Вавилона, вгрызаясь, как тот лев ниневийский, в вертящийся вихрь звездных колес.

XXVII

Недаром звездочеты-халдеи, на своих подоблачных башнях, наблюдали течение звезд: смотрели и увидели, ждали и дождались. «Се, звезда, которую увидели они на востоке, шла перед ними, как, наконец, пришла и остановилась над местом, где был Младенец». Остановилась с нею и вся живая колесница мирозданья.

XXVIII

«Проведи для народа черту со всех сторон и скажи: берегитесь восходить на гору и прикасаться к подошве ее; всякий, кто прикоснется к горе, предан будет смерти». Это сказано на Синае (Исх. XX, 12). Но ту же черту провел Вавилон до Синая. Трансцендентность Божия здесь впервые постигнута.

Горе! я не могу тебя вынести…

Weh! ich ertrag dich nicht…

(Faust)

«Лица Моего не можно тебе увидеть» (Исх. XXIII, 20).

Невидимость, невыносимость Божьего лица Египет забыл, Вавилон помнит. Детски-бесстрашен пред Богом Египет, Вавилон устрашается.

Люди, сколько ни есть их, что` они знают?
Зло перед Богом – добро человеков,
Зло человеков – пред Богом добро.
Кто ведает волю Господню на небе?
Кто ведает волю Господню во аде?
Как твари дрожащей путь Божий постигнуть?..
Слово Божье – закрытый сосуд: кто знает, что` внутри?

Боже незнаемый-знаемый, буди мне милостив!

XXIX

Египет не молится, он только благодарит и славословит Бога, как будто все уже есть; а Вавилон понял, что и все – ничто перед Богом; нищету и наготу свою увидел, – и родилась молитва.

Совлеки с меня, Боже, как ризу, грехи мои многие!
И, если седьмижды их семь, разреши их, Господи!
Да утишится сердце Твое, как сердце матери моей;
Да утишится сердце Твое, как сердце отца моего!

Матери нет у меня, – Ты моя мать!

Нет отца у меня – Ты мой отец!

Лучше никто никогда на земле не молился.

XXX

De profundis – впервые здесь родилось.