Собрание сочинений в 20 т. Том 14. Тайна трёх

Помощи ждал я, – никто не помог,
Плакал, – никто не утешил,
Кричал, – никто не ответил.
Обращусь к милосердному Господу,
Голосом громким возопию к Тебе, Боже мой!
Внемлешь Ты, Праведный, молитве грешника…
Воззришь на человека – и жив человек.

Ни греха, ни покаяния не знает Египет; Вавилон познал грех и покаялся. Египет стоит, Вавилон падает ниц перед Богом. Сухи очи Египта, не плакали; очи Вавилона влажны от слез; первый заплакал он сам и плакать научил других, постиг блаженство слез. «Душа человека – Божия слеза», это Египет знал, но забыл, а Вавилон помнит.

XXXI

В начале мира – тишина, по сказаниям египетским: тихо выходит новорожденный бог солнца из распустившегося лотоса; по сказанию вавилонскому, мир начинается бурею, поединком бога Мардука с богиней Тиамат (Thiamat), Преисподнею. Хаос побежден Богом, но все еще грозен. Мир – вечная война Бога с хаосом, и молитва мира вечная: «Да покорит он (Мардук) Тиамат-Преисподнюю, да смирит ее навсегда!» (Loisy. Les mythes babyl., 86).

He только на земле война, но и на небе. «Произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона… И низвержен был великий дракон, древний змей, называемый дьяволом» (Откр. XII, 7–9). Михаил и Змей – Мардук и Тиамат: это было в начале и будет в конце.

XXXII

Так понял Вавилон то, чего не мог понять Египет, – динамику времени, движение мира от начала к концу. Вавилонская повесть о творении, «En^uma elis», предрекает всю историю мира от Бытия до Апокалипсиса, от первых воспоминаний человечества до последних чаяний.

XXXIII

«Умного и страшного духа небытия» Египет почти не видит;

Вавилон увидел его лицом к лицу. Изображает дьявола сказочно, но чувствует подлинно.

Вавилонская демонология уже напоминает средневековую.

Все полно бесов: бесы падают с неба, как дождь; растут из земли, как трава; стелются в знойных низинах Ефрата зачумленною мглою.

В городах уснувших бродят,
В узких улицах ночных…
Плачут совами на крышах…
Нет замка им, нет запора…
Проползают под дверями,
Как ужи, и тонким свистом
Свищут в скважины замков…

(Ungnad

. Rel. d. Babyl., 285)

Здесь шабаш ведьм уже начинается.

XXXIV

Вавилон – родина бесов, но и ангелов тоже.

Lamassu – наши ангелы-хранители; kherubu – херувимы. Если эти святые видения, запечатленные в сердце нашем с младенчества, говорят о каких-то подлинных сущностях, то мы не должны забывать, что Вавилон их первый ощутил.

XXXV

В Египте Человекобожество еще не отделено сознательно от Богочеловечества, и потому невинно; в Вавилоне – уже начало сознания – начало вины.

XXXVI

Весь Вавилон строится, как «вавилонская башня» – zikkurrat. «Строить в небо ступени», лестницу в небо, и значит по-вавилонски строить зиккуррат (Jeremias. Handbuch, 327). «Построили башню, чтобы взойти на небо, ut in coelum conscenderent» (Alexand. Polyhist.).

Смысл вавилонской башни – двойной, вопрошающий: с Богом или против Бога?

XXXVII

«И увидел во сне: вот лестница стоит на земле; и вот, ангелы Божии восходят и нисходят по ней… Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно, Господь присутствует на месте сем; а я и не знал! И убоялся, и сказал: как страшно место сие! это не иное что, как дом Божий, врата небесные» (Быт. XXVIII, 12–17). Bab-Еl, Вавилон и значит «Врата Небесные», «Врата Божии».

Вот почему на вавилонской башне «невеста божия», enitu ждет Жениха.

Таков смысл Вавилона богочеловеческий, а вот и человекобожеский.

«Первые люди, возгордясь силою и величием своим, стали презирать богов и построили высокую башню там, где ныне Вавилон. Башня уже почти касалась вершиною неба, когда внезапно ветры помогли богам и опрокинули башню на строителей», – сообщает Бероз древневавилонский миф (Fragm., XV–XVI).

И в Талмуде почти тот же миф: «Люди, строившие башню, говорили: пойдем войною на Бога» (Midrasch Tanchuma Noach). – «И метали стрелы в небо, и падали они, обагренные кровью. И, видя то, люди говорили: ныне убили мы всех, кто там на небе» (Sefer Hajaschar).

Смысл Вавилона человекобожеский угадали и пророки Израиля. «Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой, буду подобен Всевышнему» (Ис. XIV, 13–14). «Как упал ты с неба, Денница, сын зари!» (Ис. XIV, 12).

Может быть, туда же, на восток, где Вавилон, устремлены были и очи Сына Человеческого, когда видел Он «сатану, спавшего с неба, как молния».

XXXVIII