Собрание сочинений в 3-х томах. Том 2

                              О солнце Востока!
      На духом смятенную свет твой пролей.
      К тебе я спешу издалека
      От дышащих зноем полей.
      Да буду я жизнью, зеницею ока,
      Жемчужиной лучшей в короне твоей.
      Да буду я счастьем твоим и покоем,
      И сладостной миррой, и крепким вином.
      Двух мантий мы пурпуром ложе покроем,
      И трон твой пусть троном нам будет обоим,
      И будем мы двое в величье одном.
      И спросят народы: о, кто это, дивная ликом,
      Что делит и власть, и сиянье царя?
      И скажут народы в восторге великом:
      Пред солнцем зажглась золотая заря.
      Мы слуг изберем из жрецов просветленных,
      Нам будут петь гимны, курить фимиам,
      И слава о нас пролетит по волнам.
      И тьмы чужеземцев из мест отдаленных
      Придут и смиренно поклонятся нам.
                                          О солнце Востока!
      На духом смятенную свет твой пролей.
      К тебе я спешу издалека,
      Несу тебе нард и елей,
      Бесценных несу я тебе благовоний,
      Алоэ и смирну, аир и шафран,
      И ветви душистых лавзоний,
      Усладу полуденных стран.
      Но лучший мой дар – это дар сокровенный,
      Расцветший, как лотос, в прохладной тиши, —
Блаженство любви совершенной,
Сокровище девственно-чистой души.
Да минут навеки мои испытанья,
                        Возлюбленный мой!
Прими утомленную в долгом скитанье,
                        В разлуке земной.
Прими ее с миром, о солнце Востока,
И радостным взором приветствуй ее.
Далеко, далеко
Да будет прославлено имя твое!

(Темнеет. Сумерки. Царица подходит к камню и видит спящего Гиацинта.)

Что вижу я? Красивый, бледный мальчик…
Он крепко спит, и кудри золотые
Рассыпались на золотом песке.
Проснись, проснись, дитя!

ГИАЦИНТ (просыпаясь)

                             О чудный сон!
     Мне грезилось, что по небу катилась
     Лучистая и яркая звезда;
     Я протянул к ней жадные объятья,
     И женщиной она очнулась в них.
     Не ты ль со мной, воздушное виденье,
     Окутанное в призрачный покров?
     Да, это ты!

БАЛЬКИС

                 О нет, мой мальчик милый,
     Я не из тех, минутных жалких звезд,
Что падают в объятия ребенка,
Уснувшего в мечтаньях о любви.
Я – та звезда, что светит неизменно,
Всегда чиста, незыблемо спокойна,
Как первой ночью от созданья мира,
Зажженная над вечностью немой.
Я – та звезда, которая, быть может,
Сама сгорит в огне своих лучей,
Но не падет в объятия ребенка,
Уснувшего в мечтаньях о любви.

ГИАЦИНТ

      То был лишь сон.

БАЛЬКИС

                              Во сне иль наяву —
      Не все ль равно? Действительность и сны —
      Не звенья ли одной великой цепи,
      Невидимой, что называют жизнью?
      Не все ль равно, во сне иль наяву?

ГИАЦИНТ

      Нет, слов твоих неясно мне значенье,
      Но голос твой, как нежной арфы звон,
      Меня чарует музыкой небесной.
      О, говори!

БАЛЬКИС

                  Испытывал ли ты
      Когда-нибудь в твоей короткой жизни
      Весь ужас смерти, всю тоску разлуки,
      Так глубоко и полно, как во сне?

ГИАЦИНТ

     Нет, никогда. О говори еще!

БАЛЬКИС