Собрание сочинений в 50 томах. Том 4. Королева Марго

— Правда, герцогиня Лотарингская меня предупреждала. Я говорила ему, чтоб он не выходил на улицу. Разве он вышел?

— Нет-нет, он в Лувре. Но его нет нигде! Если он не здесь…

— Его здесь нет.

— О-о! — воскликнула г-жа де Сов в порыве горя. — Тогда ему конец! Королева-мать поклялась его уничтожить.

— Уничтожить?! О, вы меня пугаете! Это невозможно!

— Ваше величество, — заговорила баронесса с такой настойчивостью, какую внушает только страсть, — повторяю вам: никто не знает, куда девался король Наваррский.

— А где королева-мать?

— Королева-мать послала меня за герцогом Гизом и господином Таваном, которые находились у нее в молельне, а потом велела мне уйти. Тогда я пошла к себе и, простите, мадам, стала ждать, как обыкновенно…

— Моего мужа, да? — спросила Маргарита.

— Он не пришел, ваше величество. Тогда я начала его искать повсюду; спрашивала всех. Только один солдат сказал мне, будто видел, как король шел в сопровождении конвоя с обнаженными шпагами, и было это до избиения гугенотов, а избиение началось час назад.

— Благодарю, баронесса, — сказала Маргарита. — И хотя чувство, побудившее вас действовать так, для меня только лишняя обида, я все же вас благодарю.

— О ваше величество, в таком случае простите; с вашим прощением мне будет легче возвращаться к себе; я не решаюсь следовать за вами даже издали.

Маргарита протянула ей руку:

— Идите к себе, а я пойду к королеве-матери. Король Наваррский под моей Защитой — я обещала быть его союзницей и сдержу слово.

— А если вам не удастся пройти к королеве-матери?

— Тогда я пройду к брату Карлу, надо будет поговорить с ним.

— Идите, идите, мадам, — сказала баронесса, уступая дорогу Маргарите, — и дай вам Боже счастливый путь!

Маргарита быстро прошла по коридору. Но в конце его обернулась и посмотрела, идет ли сзади баронесса де Сов. Та шла вслед за ней. Убедившись, что она свернула на лестницу, которая вела в ее в комнаты, королева Наваррская направилась к королеве-матери.

Вся обстановка в Лувре изменилась. Вместо толпы придворных, которые, почтительно приветствуя ее, давали ей дорогу, Маргарита все время натыкалась или на дворцовых стражей с окровавленными протазанами и в выпачканной кровью одежде, или же на дворян в пробитых оружием плащах и с лицами в пороховой гари; они разносили приказания и депеши — одни входили, другие выходили. Все эти люди, сновавшие взад и вперед по галереям, напоминали какой-то страшный огромный муравейник.

Но Маргарита все же быстро двигалась вперед и наконец дошла до передней комнаты покоев королевы-матери. В передней стояли в два ряда солдаты, не пропуская никого, кроме лиц, знавших особый пароль.

Маргарита тщетно пыталась пробраться сквозь эту живую изгородь. Дверь в комнату Екатерины Медичи то отворялась, то затворялась, и в отворявшуюся дверь Маргарита видела королеву-мать, помолодевшую от делового возбуждения и полную сил, точно ей было двадцать лет; она то принимала письма, распечатывала и читала их, то сама писала, то раздавала приказания, одним что-то говорила, другим лишь улыбалась, награждая более дружеской улыбкой тех, кто больше других был запылен и обагрен кровью.

Среди этой великой суматохи, наполнявшей Лувр страшным шумом, с улицы, все учащаясь, доносились ружейные выстрелы.

После трех безрезультатных попыток добиться пропуска у алебардщиков Маргарита поняла, что ей ни за что не проникнуть к королеве-матери и лучше, не теряя времени, пойти к брату.

В это время мимо шел Гиз, который, доложив королеве-матери о смерти адмирала, теперь возвращался продолжать бойню.

— Генрих! — окликнула его Маргарита. — Где король Наваррский?

Герцог с усмешкой удивленно взглянул на Маргариту, раскланялся и молча вышел в сопровождении своей охраны.

Маргарита догнала одного командира, который уже выводил свой отряд из Лувра, но задержался перед выходом, приказав отряду зарядить аркебузы.

— Где король Наваррский? Месье, скажите, где король Наваррский?

— Не знаю, мадам; я не из охраны его величества, — ответил командир.

— A-а, дорогой Рене! — воскликнула Маргарита, увидав парфюмера Екатерины Медичи. — Вы… вы от королевы-матери? Не знаете ли, что сталось с моим мужем?

— Мадам, вы, вероятно, забыли, что его величество совсем не друг мне… Говорят даже, — прибавил он с такой злобной усмешкой, точно собирался укусить, — говорят даже, что король Наваррский решился обвинить меня в том, что я в соучастии с ее величеством королевой Екатериной отравил его мать.

— Нет-нет! Милейший Рене, — воскликнула Маргарита, — не верьте этому!

— О! Мне это безразлично, мадам! — ответил парфюмер. — Теперь уж нечего бояться короля Наваррского и его сторонников.

И парфюмер пошел прочь от Маргариты.

— Господин Таван! Господин Таван! — крикнула Маргарита проходившему Тавану. — Прошу вас, на одно слово!

Таван остановился.

— Где Генрих Наваррский? — спросила она.