Собрание сочинений в 8 томах. Том 1. Белая гвардия. Записки на манжетах. Рассказы

С. Тучей, говорят, идут… – Воображаемое зрелище огромной массы «звезд» ассоциируется со «звездной сыпью» на груди Русакова.

С. – Почему такая точность: в полночь… – Намек на «сатанинскую» природу красноармейской звезды возникает по ассоциации с Апокалипсисом, где о Звере говорится: «И он сделал то, что всем ‹…› положено будет начертание на правую руку их или на чело их» (Откр 13: 16). Полночь для явления подобных существ – самое подходящее время. Как замечает Ю. Смирнов, восприятие звезды в качестве «знака антихриста» было широко распространено в народных массах, так что командование Красной Армии было вынуждено выпустить листовку, объясняющую значение звезды на головном уборе красноармейца (С м и р н о в Ю. Реминисценции мифа в «Мастере и Маргарите»: источники, память жанра и пределы интерпретации // Булгаковский сб. Таллинн, 1994. Вып. 2. С. 13).

При этом пятиконечная звезда – традиционный знак пентаграммы, функционирующий как один из символов черной магии, – изначально воспринималась и как знак Спасителя: каждый угол символизировал рану Христа и пять букв имени «Иисус», чту якобы служило защитой от злых духов – не случайно, например, в «Фаусте» Гете Мефистофель боится этого знака (Г е т е И. В. Собр. соч.: В 10 т. М., 1976. Т. 2. С. 457).

Мотив «мистического», «дьявольского» вмешательства в историю активно (и не без пародийной подоплеки) функционирует в романе Пильняка «Голый год». Здесь персонаж с «евангельским» именем Семен Зилотов (ср.: Лк 6: 15) после контузии на фронте «узрел великую тайну: две души, великая тайна, черная магия, пентаграмма ‹…› на красноармейских фуражках загорелась мистическим криком пентаграмма, ‹…› – она принесет, донесет, спасет. Черная магия – черт! Черт – а не бог! Бога попрать!» (П и л ь н я к Б. Романы. С. 132).

С. 421…но год 1919 был его страшней. – В романе Пильняка в центре внимания находятся именно события 1919 г.

С. В ночь со второго на третье февраля… – Как отмечает Л. Яновская, автор романа изменил реальную дату вступления красных в Киев (5 февраля 1919 г.), «приблизив» его на двое суток. Дата 2/3 февраля, видимо, мотивирована фактами биографии автора романа: судя по всему, именно в эти дни он был мобилизован петлюровцами (от которых сумел бежать). Впрочем, в записи П. Попова до нас дошла фраза Булгакова, из которой следует, что имелись и иные обстоятельства, вследствие которых первая половина февраля осознавалась писателем как особо «отмеченный» период: «Пережил душевный перелом 15 февраля 1920 года, когда навсегда бросил медицину и отдался литературе». Учитывая разницу стилей, можно предположить, что дата 2/3 февраля, акцентированная в нескольких булгаковских произведениях, так или иначе соотносилась и с этим драматичным воспоминанием. Наконец, для автора «Белой гвардии» это время могло ассоциироваться с недавней (1 февраля 1922 г.) смертью матери.

С. …у входа на Цепной мост через Днепр человека в разорванном и черном пальто с лицом синим и красным в потеках крови волокли по снегу два хлопца, а пан куренной бежал с ним рядом и бил его шомполом по голове. – Т. Кисельгоф говорила: «Эту сцену, как убивают человека у моста, он видел, вспоминал».

С. …хлопцы отскочили, чтобы самими увернуться от взлетевшей, блестящей трости. – «В произведениях Булгакова первой половины 20-х годов с исключительной настойчивостью повторяется один сюжет ‹…› описывается одна и та же сцена – зверское убийство еврея ‹…› Во всех этих сценах свидетелем является главный герой повествования; он хочет прийти на помощь жертве, но оказывается не в силах преодолеть свой страх и в конце концов остается пассивным свидетелем убийства. ‹…› Данный сюжет, во всех его вариантах, имеет явные ассоциации с Евангелием» (Г а с п а р о в Б. М. Литературные лейтмотивы. С. 87). Действительно, даже такая деталь, как «блестящая трость», напоминает евангельское описание истязаний Иисуса: «И плевали на него, и, взявши трость, били его по голове» (Мф 27: 30; Мк 15: 19).