Знаешь — в нашей вечной круговерти —Где, кого подстерегают черти?И какой для них момент пригодней,Чтоб тащить нас в бездну преисподней?Им по вкусу лжец, а то злодей.Но поэт — зачем таких людейОн не избегает, раб господний?С кем он ходит, бродит — тот не тужит.Кто, творя, с самим безумьем дружитИ кого все близкие, родныеГонят в беспредельности пустыеНа песке писать слова святые,Чтобы стерт был ветром стих,—Слов не понимает он своих,Сделать, как сказал, не может.Но сердца он песней жжет и гложет,Хоть иное говорит Коран.Так учите вы, народ ученый,Благочестью, мудрости законной,Долгу — правоверных мусульман.От Гафиза может желчь разлиться,От Мирзы к безверью дух стремится.Как тут быть и чем оборониться?
ФЕТВА
Облик поэтический ГафизаВосхищает полнотою правды,Но порою в частностях выходитОн из рамок строгого закона.Чтоб идти уверенно, должны мыЯд змеиный отличать от меда,Благородным, чистым наслажденьямПредаваясь радостно и смело,Всех других, грозящих мукой вечной,Избегать душою просветленной.Вот, бесспорно, путь, ведущий к благу.Так Эбусууд смиренный пишет,—Бог прости бедняге прегрешенья!
НЕМЕЦ БЛАГОДАРИТ
Ты, святой Эбусууд, бил в точку!Вот таких святых поэт и любит.В мелочах как раз такого рода,Выходящих из границ закона,—То наследье, где пока свободно,Дерзкий, даже в горестях веселый,И дышать и двигаться он может.Злейший яд и лучшее лекарство —Для него почти одно и то же,Этот не убьет, а тот не лечит.Ибо к жизни подлинной причастенТолько тот, чьи действия безгрешны,Кто себе лишь повредить способен.И тогда у старого поэтаЕсть надежда, что для райских гурийПросветленным юношей он станет.Ты, святой Эбусууд, бил в точку!
ФЕТВА
В творенья Мизри погруженный всецело,Читал их муфти листы за листамиИ каждый кидал безжалостно в пламя.Красивая книга дотла сгорела.«Вот так же, — воскликнул законов блюститель,—Любого, кто верит в Мизри, я сожгу.Его одного я сжечь не могуЗатем, что поэта творит Вседержитель.И если дар свой пустил тот прахом,Пусть сам разбирает свой грех с Аллахом».