Собрание сочинений в одном томе

Не гуди без меры,
без причины, —
Милиционеры
из машины
Врут
аж до хрипоты, —
Подлецам
сигнальте не сигнальте —
Пол-лица
впечаталось в асфальте, —
Тут
не до красоты.
По пути — обильные
проулки, —
Все автомобильные
прогулки
Впредь
надо запретить.
Ну а на моем
на мотоцикле
Тесно вчетвером,
но мы привыкли,
Хоть
трудно тормозить.
Крошка-мотороллер —
он прекрасен, —
Пешеход доволен, —
но опасен —
МАЗ
или «пылесос».
Я на пешеходов
не в обиде,
Но враги народа
в пьяном виде —
Раз! —
и под колесо.
Мотороллер — что ж,
он на излете
Очень был похож
на вертолетик, —
Ух,
и фасон с кого!
Побежать
и запатентовать бы, —
Но бежать
нельзя — лежать до свадьбы
У
Склифосовского!

<Между 1967 и 1974>

«Водой наполненные горсти…»

Водой наполненные горсти
Ко рту спешили поднести —
Впрок пили воду черногорцы,
И жили впрок — до тридцати.

А умирать почетно было

Средь пуль и матовых клинков,
И уносить с собой в могилу
Двух-трех врагов, двух-трех врагов.

Пока курок в ружье не стерся,

Стрелял и с седел, и с колен, —
И в плен не брали черногорца —
Он просто не сдавался в плен.

А им прожить хотелось до ста,

До жизни жадным, — век с лихвой,
В краю, где гор и неба вдосталь,
И моря тоже — с головой:

Шесть сотен тысяч равных порций

Воды живой в одной горсти…
Но проживали черногорцы
Свой долгий век — до тридцати.

И жены их водой помянут;

И прячут их детей в горах
До той поры, пока не станут
Держать оружие в руках.

Беззвучно надевали траур,

И заливали очаги,
И молча лили слезы в траву,
Чтоб не услышали враги.

Чернели женщины от горя,

Как плодородная земля, —
За ними вслед чернели горы,
Себя огнем испепеля.

То было истинное мщенье —

Бессмысленно себя не жгут:
Людей и гор самосожженье —
Как несогласие и бунт.

И пять веков — как божьи кары,

Как мести сына за отца —
Пылали горные пожары
И черногорские сердца.

Цари менялись, царедворцы,

Но смерть в бою — всегда в чести,
Не уважали черногорцы
Проживших больше тридцати.

1974

«Я был завсегдат'aем всех пивных…»