Собрание сочинений в одном томе

Давно, в эпоху мрачного язычества,
Огонь горел исправно, без помех, —
А нынче, в век сплошного электричества,
Шабашник — самый главный человек.

Нам внушают про проводку,
А нам слышится — про водку;
Нам толкуют про тройник,
А мы слышим: «на троих».

Клиент, тряхни своим загашником
И что нас трое — не забудь, —
Даешь отъявленным шабашникам
Чинить электро-что-нибудь!

У нас теперь и опыт есть, и знание,
За нами невозможно усмотреть, —
Нарочно можем сделать замыкание,
Чтоб без работы долго не сидеть.

И мы — необходимая инстанция,
Нужны как выключателя щелчок, —
Вам кажется: шалит электростанция —
А это мы поставили жучок!

«Шабашэлектро» наш нарубит дров еще,
С ним вместе —
дружный смежный «Шабашгаз»,
Шабашник — унизительное прозвище,
Но — что-то не обходится без нас!

<Между 1970 и 1978>

«Мы воспитаны в презренье к воровству…»

Мы воспитаны в презренье к воровству
И еще к употребленью алкоголя,
В безразличье к иностранному родству,
В поклоненье ко всесилию контроля.

Вот география,
А вот органика:
У них там — мафия,
У нас — пока никак.

У нас — балет, у нас — заводы и икра,
У нас — прелестные курорты и надои,
«Аэрофлот», Толстой, арбузы, танкера
И в бронзе отлитые разные герои.

Потом, позвольте-ка,
Ведь там — побоище!
У них — эротика,
У нас — не то еще.

На миллионы, миллиарды киловатт
В душе людей поднялись наши настроенья, —
И каждый, скажем, китобой или домкрат
Дает нам прибыль всесоюзного значенья.

Вот цифры выпивших,
Больная психика…
У них же — хиппи же,
У нас — мерси пока.

Да что, товарищи, молчать про капитал,
Который Маркс еще клеймил в известной книге!
У них — напалм, а тут — банкет, а тут — накал
И незначительные личные интриги.

Там — Джонни с Джимами
Всенаплевающе
Дымят машинами,
Тут — нет пока еще.

Куда идем, чему завидуем подчас!
Свобода слова вся пропахла нафталином!
Я кончил, все. Когда я говорил «у нас» —
Имел себя в виду, а я — завмагазином.

Не надо нам уже
Всех тех, кто хаяли, —
Я еду к бабушке —
Она в Израиле.

<Между 1970 и 1978>

«Много во мне маминого…»